читать дальше
– «Неважно. Я это заслужил». – Малфой нахмурился. – Признаться, самобичевание – занятие, к которому я испытываю очень мало интереса. Подробностей его двойной работы я тогда не знал, а степень зацикленности на бывшей подруге несколько недооценивал. Если вы хорошо изучили Северуса, то должны понять – больше всего на свете он ненавидит испытывать страх перед чем-либо. Не знаю, каким было его детство, но все, что вызывает в нем хоть намек на панику, ваш супруг спешит преодолеть. В школе он, например, панически боялся высоты, но проводил на метле больше времени, чем игроки в квиддич. Каждый вечер после уроков Снейп заставлял себя летать. Вы бы это видели, Поттер… Дрожащие руки, лоб в испарине, обмороки и постоянные падения из-за них. Над ним все издевались, но он упрямо продолжал и однажды добился успеха. Никто не верил, но уже в тринадцать он отлично летал.
– К чему вы это говорите?
– После того случая Снейп совершенно ничего не предпринял. Я ждал, что он заведет себе нового любовника, с которым станет обращаться еще хуже, чем с предыдущим, но ничего подобного не произошло. Он действительно хотел, чтобы его убили, и когда Дуарт не сделал этого, то пришел к выводу, что мужчины ненадежны. Думаю, узнав о вашем секрете, он в этом лишний раз убедится.
Ты поискал взглядом, что бы разбить о белобрысую голову Малфоя. Но ничего не попадалось на глаза, кроме сковородки. Ты нервно взвесил ее в руке. Разве не должен был этот разговор обнадежить? Вселить в тебя уверенность, а не растоптать ее окончательно? Тебе вдруг ужасно захотелось убить Малфоя и закопать под одной из яблонь, но тот посоветовал:
– Уймитесь, Поттер. Мальсибер для Снейпа ничего не значил. Будучи изначально обманутым, Северус не испытывал стыда, сам эксплуатируя влечение этого человека. Вы – совершенно особый случай. Тут ему не удалось избежать привязанности.
Наверное, этими словами Малфой спас свою шкуру, но ничего не прояснил в твоей голове.
– Мир сложно устроен, Поттер. Вы тогда много наговорили прессе, и я окончательно понял мотивы Северуса. Однажды я спросил его, правильны ли мои предположения. Он промолчал, но возненавидел меня за то, что я раскрыл один из его секретов. Поэтому просто радуйтесь, что он пока не говорит с вами о вещах, воспоминания о которых его бесят. Самоубийство, даже чужими руками, для него – трусость, и то, что он допустил мысль о нем, а кто-то узнал об этом, не придавало нашим отношениям легкости. Мы с ним не разговаривали почти год после того дурацкого вопроса. Его тошнило от самого моего присутствия, и это тоже был страх, а с ними…
– Снейп борется.
– Точно. Он признал, что я был прав в своих рассуждениях, лишь перед тем, как уйти из мира магов. Наверное, потому что понимал: тем, как цепляется за жизнь сейчас, искоренил любую былую слабость. Повторюсь, на вашем месте я бы радовался. По крайней мере, секс с мужчинами для Снейпа в принципе возможен, а что до любви… Он, похоже, из тех, для кого кратчайший путь к ней – через преодоление. А с вами ему уже пришлось переступить через многие свои привычки. Часть пути, так или иначе, пройдена, и забыть об этом Северус не сможет. Просто старайтесь пореже будить в нем неприятные воспоминания и подставлять человека, который знает его маленькие секреты. Одна мысль о том, что я мог рассказать его хорошенькой женушке что-то способное повлиять на ее чувства к нему, привела Северуса в бешенство. Ну так радуйтесь, черт возьми.
Закрыв лицо руками, ты отчего-то не мог быть счастлив из-за того, что Северусу Снейпу нравилась его жена. В ней было очень много от тебя, но в то же время совершенно недостаточно.
***
– Здравствуй. Ты…
Снейп отшатнулся от тебя. Вот так прямо отступил обратно в сад и попросил:
– Саша, я умоляю – довольно. Если ты сейчас, как верная собака, принесешь мне домашние туфли, я просто уйду из дома, пока твое временное помешательство не закончится.
После того, что рассказал Малфой, ты чувствовал необходимость стать самой значимой фигурой в жизни Северуса, вот только как тебе было этого добиться? Ребенок, конечно, весомый аргумент в пользу того, чтобы он к тебе привязался, но его было явно недостаточно. Ты просто не мог довольствоваться частью. Тебе нужен был весь его долбаный сахар. Тот, что был, и тот, что будет, потому что без него твой чай ужасно горчил. Только как кого-то завоевать? Своей уступчивостью Джинни не приучила тебя вести военные действия на любовных фронтах. По ее представлению, путь к сердцу мужчины лежал через флирт. Ты прочитал кучу сайтов на тему секса при беременности, скрепя сердце купил себе духи, какую-то полупрозрачную фигню и, вырядившись в нее, решил попробовать.
– Дорогой! – Снейп оторвал взгляд от газеты и удивленно посмотрел, как ты пытаешься сексуально дефилировать от двери к его креслу, переваливаясь, словно перекормленная утка, и совершенно неприлично виляя попой. – Что если нам сегодня подняться в спальню пораньше? – Точно, утка. От глупости происходящего ты так на себя злился, что вместо запланированного эротичного шепота вышло какое-то раздраженное кряканье.
– Ладно. – Профессора, похоже, заинтересовало, чем закончится весь этот цирк.
Вы пошли наверх. Стараясь выглядеть томным, ты скинул с себя прозрачную тряпку, оставшись в кружевной штуковине. Улегся на кровать в позе, рекомендованной в каком-то блоге девицей, у которой, если верить всему написанному, парней было больше, чем дней в году.
– Иди ко мне.
Снейп подошел и вопросительно взглянул на тебя.
– Водички?
– Зачем?
– У тебя, кажется, першит в горле.
– Вовсе нет. – Кажется, с эротической хрипотцой тоже не вышло. – Давай займемся…
Все. Природа решила, что Гарри Поттер – не сексуальная бестия, а несчастное беременное создание. Доктор говорил, что газы в твоем положении – это нормально, и контролировать их довольно сложно. Но, черт, одно дело – когда ты пускаешь их наедине с собой, и совсем другое – при Снейпе, у которого нервно задергался уголок рта. Ты натянул одеяло до груди и скомандовал:
– Воды.
Он расхохотался, а потом погладил тебя по голове.
– Саша, ты очень забавная. И сексуальная, когда не пытаешься заниматься ерундой.
Правда? Тогда почему вы в тот вечер читали книги, каждый лежа на своей половине кровати? Вывод: Гарри Поттер и флирт – понятия несовместимые.
Тогда ты решил воспользоваться наработками Гермионы. Своего мужчину надо поразить умом. Три дня полазив в книгах по фармацевтике, ты выучил несколько мудреных слов и как-то после ужина, когда вы сидели на диване, блеснул новыми знаниями:
– Сегодня я смотрела интересную передачу о фармакокинетике. Там приводили интереснейшие примеры того, как некоторые вещества меняют свои свойства, оказываясь в организме человека. Твоя работа, должно быть, такая значимая.
Снейп пожал плечами.
– Ну, во-первых, моя лаборатория занимается фармакодинамикой. Перспективнее исследовать, как те или иные вещества влияют на организм человека, а не он на них. Если ты хочешь поговорить об этом, то я считаю, что нельзя абстрагироваться от того, что это довольно точная наука. Ты, конечно, знаешь о пяти основных эффектах, оказываемых лекарственными средствами. Мои последние разработки лежат в области замещения недостающих веществ и нейтрализации избыточных. Последние опыты с антацидами, которые мы проводили с Джошем…
Полтора часа он рассуждал о чем-то на неизвестном тебе языке, а самое умное, что тебе удалось вставить – это звуки «А-а-а…», «Э-э-э…» и вопрос: «А вашим мышам не очень больно?» Операция «Умница Гарри Поттер» закончилась полным провалом.
Что ж, там, где юность потерпела неудачу, мог сработать только опыт поколений, и ты воспользовался аксиомой миссис Уизли: «Сытый муж – залог семейного благополучия». Самые сложные рецепты. Ужины из пяти перемен блюд. Ты вылизал весь дом, приносил ему книгу в гостиную, варил по утрам кофе и подавал завтрак в постель. Ну так какого черта Снейп не хотел быть счастливым рядом с тобой? Все, ты сдался. Пусть катится со своими тапочками, а твое место в его жизни так и будет ограничено положением того, кто носит его ребенка и не должен переживать из-за бывшего любовника.
– Ужин на кухне. Съешь сам. Сегодня сочельник, и нас приглашали на ночную службу. Я отказалась, а ты делай что хочешь.
Ну почему злиться на Снейпа выходило у тебя так просто и складно? А все шаги к сближению становились глупым недоразумением. Желая немного согреться, ты открыл ящик с теплыми вещами и неожиданно обнаружил в нем разноцветные яркие носки, полученные когда-то на Рождество от Добби. Странно, даже свитера, подаренные миссис Уизли, ты отправил Гермионе, а носки отчего-то оставил. Потому что людям важнее помнить грустные вещи, чем хорошие? Это не так. Просто счастью не обязательно быть заключенным в какие-либо предметы. А горе иногда нуждается в том, чтобы ты потрогал осколки прошлого и пообещал себе: «Я должен сделать так, чтобы больше не было потерь и причин для слез». Наверное, твоя ревность была глупа. Какие бы ни были у Снейпа отношения в прошлом, они оставили ему на память только вот такие доказательства горечи, а ты мог дать ему ребенка и подарить улыбку. Это будет бессмысленный труд, если превращать желание сделать кого-то счастливым в долгую кропотливую работу. Иногда достаточно просто чувствовать, что человек важен и ты сделаешь для него все на свете.
С грустью ты спрятал подальше носки, наделившие тебя такой мудростью. Если бы Снейп нашел их, появилось бы слишком много вопросов. Засовывая их на самое дно комода, ты наткнулся на что-то твердое. Это была маленькая коробка из-под теткиных бигудей, в которой хранилось еще одно твое почти забытое сокровище. Волшебные ножницы. По крайней мере, ты считал их такими, потому что состриженные ими волосы отросли на следующий же день. Когда злющая Петунья Дурсль их выкинула, ты подобрал и сохранил. Никогда не пользовался, но всегда таскал с собой в школу и обратно. Как талисман, наверное… Ведь с них в твоей жизни началась масса важных вещей.
Прижав к груди коробку, ты спустился вниз. Снейп уже поужинал и сидел в кресле у камина. При твоем появлении он тяжело вздохнул.
– Что теперь?
– Я хотела извиниться, – признался ты. – Знаешь, я веду себя как дура. Была так озабочена всякой ерундой, что даже подарка тебе не купила, и подумала, что должна отдать это. – Ты протянул коробку.
Снейп нахмурился.
– Бигуди? Саша, ну за что ты меня так ненавидишь?
– Что? – Ты рассмеялся почти до слез. – Это только упаковка. Открой.
Северус взял ее с таким лицом, будто ожидал чего-то ужасного. Щипцы для завивки, что ли? Впрочем, твой подарок его если и удивил, то раздражения не вызвал.
– Ножницы?
– Угу. Это важная вещь, они когда-то сделали мою жизнь немножечко светлее. Наверное, после оказанной ими услуги резать таким сокровищем что попало было бы глупо… В общем, пусть они будут у тебя. Мои всесильные важные ножницы. Что-то типа зарока, что я больше не стану делать глупости. С наступающим Рождеством!
Он повертел их в руках.
– Спасибо.
И все? Впрочем, ты же обещал не вести себя по-идиотски.
– Ну ладно, я пойду к себе.
– Посиди со мной, – вдруг попросил Снейп и похлопал себя по коленям. – Просто побудь рядом. Молча. Ничего не делай, и после полуночи я отдам тебе свой подарок.
Наверное, было что-то логически неверное в том, что Гарри Поттер с энтузиазмом воспринял идею поиграть в ласковую женушку, но приглашение порадовало. Одной рукой он продолжал держать книгу, другой обнимал тебя. Хорошо… Ты согрелся и под мерное потрескивание дров в камине даже заснул, впервые за несколько дней не терзаемый никакими тревогами.
Разбудил тебя бой старинных часов, доставшихся вам вместе с домом. Открыв глаза, ты понял, что Северус наблюдает за тобой. Возможно, он делал это довольно долгое время.
– Что? – Ты принялся нервно тереть кончик носа, словно на нем была грязь.
Он перехватил твою руку.
– Все нормально. Мой подарок. Поднимешься?
Ты встал. Он с трудом выпрямился. Все же твоя отнюдь не легкая тушка порядком отсидела ему ноги. Размявшись, Северус вышел из комнаты, а вернулся с небольшим пакетом. Прежде чем отдать его тебе, он сказал:
– Саша, ты должна понять: я вижу, как ты ради меня стараешься. Это приятно, хотя чаще забавно. Но в попытки угодить мне ты вкладываешь слишком много ненужных стараний и так расстраиваешься в случае неудачи, что лучше бы совсем ничего не делала, но продолжала весело улыбаться. В общем, пойми, пожалуйста – мне нравится то, что у нас сейчас есть. Тебе не надо ничего выдумывать, чтобы я зависел от наших отношений еще больше, потому что я… – Он нахмурился. Твое сердце забилось чаще. Не оттого, что ты особенно надеялся на признание, просто хорошо было, что он прекрасно понимает истинный смысл твоих поступков.
Пауза затянулась, но тебе не было из-за этого неловко.
– Не говори, если не хочешь.
Снейп вздохнул.
– Если кто и заслуживает в моей жизни такие слова, так это ты. Просто их не так просто выговорить по одной-единственной причине. Тот, кто их говорит, и тот, кто слушает, иногда вкладывают в происходящее разный смысл. Мы с тобой не слишком похожи в своих взглядах. Для тебя все проще…
Если бы он знал, насколько ошибается.
– Не проще. Иначе. – Неожиданно ты понял, что не хочешь слышать сейчас: «Я люблю тебя». Не Саше Джонс должны были принадлежать эти слова. Ты очень хотел, чтобы, произнося их, он думал о Гарри, в каком бы теле тот в этот момент ни находился. – Северус, пожалуйста, просто скажи: «С Рождеством тебя».
Снейп кивнул с некоторым облегчением.
– С Рождеством.
Он протянул пакет. В нем были справочник по фармацевтике и книга простейших рецептов испанской кухни.
– А что, Камасутры для беременных не было?
– Прости?
– Книги про секс.
Снейп фальшиво озадачился.
– Я в этом вопросе предпочитаю практику. Но если тебе нужна такая книга…
Ты поспешно покачал головой.
– Нет. Практика – это прекрасно.
Это было лучшее Рождество в твоей жизни. Потому что Северус может тебя любить, теперь ты начинал в это верить. Может, ты и вправду оптимист, как уверял Рон. Ну и бог с ним. Отчаяться легко, а вот поймать за хвост надежду – сложнее.
Глава 9: 29 – 32 недели. Дверь скрипит, если с нею воюют сквозняки
Магда умерла в первый день нового года. Солнышко светило не по-зимнему ярко, Милфорд, засаженный вечнозелеными кустами, выглядел так, будто совсем не тосковал по былым снегопадам, и Линда Бефф, собираясь выгулять трех своих кривоногих мопсов, зашла к подруге. Потом она рассказывала тебе, рыдая в трубку, что та оставила дверь в дом открытой, надела самое любимое из своих платьев и сидела в гостиной, улыбаясь с торжеством, которое стало понятно лишь тогда, когда Мэтт Джефферс обнаружил в ее мусорном ведре пятьдесят две пустые упаковки из-под снотворного. Выяснилось, что каждую неделю она покупала лекарство по одной пачке и бережно его собирала, чтобы написать в предсмертной записке: «Это был хороший год. Я знаю, что будущему не стать лучше. Жизнь надо заканчивать на высокой ноте, пока сама можешь принять решение, когда и как уйти, а не превращаешься в вечно скулящий комок плоти, напичканный обезболивающим и мучающий тех, кто дорог. Можете ненавидеть мой выбор или принять его. Мне уже, собственно, нет до этого дела».
На следующий день состоялось чтение завещания. Согласно воле покойной, оно должно было пройти как можно скорее. Тебя тоже зачем-то пригласили. Видя, как ты нервничаешь, Снейп настоял на том, что пропустит работу и пойдет с тобой.
В адвокатской конторе выяснилось, что племяннику достаются дом и все деньги тетки, Линде – довольно дорогие украшения, Бриджит – книги об искусстве и три ценные картины. Тебе – садовая мебель и кошка.
– Что за кошка? – спросил Северус
– Ну, не то чтобы это было ее домашнее животное, – призналась Линда. – Просто черная, как сажа, драчливая тварь, одна из бездомного выводка, который Магда подкармливала годами. Каждое утро она сидела на крыше ее дома и орала. У этой кошки даже имени нет.
Профессор пожал плечами.
– Тем не менее, она теперь наша.
Вот и все. Через три дня Снейп явился домой под утро с расцарапанными до крови руками и худой большеглазой заразой, рассматривая которую на кухне, пока она искала способ забиться под шкаф, ты недоумевал:
– Все равно ведь сбежит.
– Но мы же ее взяли? Есть просьбы, в которых не отказывают. Если потеряем, то уже свою кошку, не так ли?
Ты согласился.
– Так.
На следующее утро, когда Северус уехал на работу, к тебе зашла Бриджит. Немного оживленная, в непривычно ярком бирюзовом пальто.
– Саша, вы с мистером Снейпом столько для меня сделали, что я не могла не зайти, чтобы проститься.
Ты удивился.
– Уезжаете?
Девушка кивнула.
– Я вчера продала картины, что мне завещала Магда. Не обокрала Мэтта или отца. – Она улыбалась. – Правда! Это только мои деньги, и немалые. – Бриджит закрыла лицо руками, чтобы ты не видел, как она плачет. – Помните визитку, что вы кинули мне в сумку? Я встречалась с той женщиной, Мег Райан. Она сказала, что у меня хорошие задатки. Знаете, еще в школе… В общем, я много рисовала Сару. – Она сглотнула, преодолевая собственную робость. – Свою девушку. Отец сжег мои рисунки все до единого, но я всегда помнила, что они были очень красивыми. Не «дерьмом», как он постоянно твердил, когда бил меня, не уродством и не причудами чокнутой и тупой девки. Мои работы. – Она прижала руку к груди. – Мое сердце, Саша. Оно ведь не может быть неправильным, пока бьется так же, как у других людей. Я нарисовала два эскиза в студии Мег, а она, не сказав мне ни слова, отослала их в художественную академию в Париже, где сама училась. И они пригласили меня! Дурочку, которая медленно читает и плохо соображает, просто потому, что при этом я талантлива. – Она схватила тебя за руку. – Вправду талантлива и, наверное, всегда это знала! Только никогда не осмелилась бы сказать об этом, если бы не вы и ваш муж. Спасибо. Теперь, когда мне есть чем платить за жилье и обучение, я уже через несколько часов буду во Франции. – Она просто захлебывалась эмоциями. – Я! Одна!
– Не страшно?
Она покачала головой.
– Совсем нет. Мэтт отвезет меня в аэропорт. Я виновата перед ним больше, чем перед папой. – Она закусила губу. – Но я не дам его в обиду. Мы разведемся, как только я устроюсь в Париже. Надо поторопиться в благодарность за его терпение и за то, что желал мне добра.
Она отступила назад во двор.
– Я пойду. Извините за кошку. Магда говорила, что хочет отдать ее мне, но когда я рассказала, что мечтаю уехать, она свалила заботу о ней на вас.
Ты не совсем честно сказал:
– Все нормально. Иди уже…
Бриджит привнесла в твою жизнь больше проблем, чем радостных моментов, и тем не менее ты желал ей удачи, глядя, как она бежит к подъездной дороге, в конце которой была припаркована полицейская машина.
Закрыв дверь, ты пошел кормить кошку, думая о том, что надо бы переселить ее в подвал. А то ты уже начинал бояться собственной кухни, потому что каждое вторжение на отведенную ей Снейпом территорию зараза воспринимала как прямую угрозу.
Вот и сейчас рука, сунувшая миску под шкаф, была немедленно оцарапана.
– Животные меня любят, – пытался убедить ты кошку. Она не поверила. Только царапнула когтями по лодыжке и, не реагируя на твои вопли, выскочила за дверь.
***
Перевернувшись в десятый раз с боку на бок, Снейп не выдержал и, отшвырнув в сторону подушку, которой закрывал ухо, сел на постели.
– Господи, да что не так с этой кошкой!
Ты почти злорадствовал.
– Принести ее было твоей идеей. Правильной, но от этой скотины все равно одни проблемы. Может, позовем полицейского, чтоб он снял ее с крыши?
– Если бы ты ее не выпустила…
– То что? Она продолжала бы гадить на кухне, кусая каждого, кто войдет? Извини, но…
Снейп махнул рукой.
– Неважно. Где наша садовая лестница?
– В подвале.
– Я сам сниму ее с крыши.
Ты был слишком сонным и измотанным его упреками по поводу сбежавшей кошки, чтобы спорить. Говорят, людям свойственно интуитивно чувствовать грядущие неприятности, но ты не ожидал от судьбы подвоха, пока, начав проваливаться в сон, не услышал во дворе кошачий визг и страшный грохот. Вскочив на ноги, ты бросился во двор и замер в ужасе. Снейп лежал на земле, и светящийся рождественский олень, которого ты так и не убрал, казалось, смотрел на него удивленно, мигая лампочками. Северус выглядел так, словно решил поваляться на холодной земле, наблюдая за звездами. Он даже головы в твою сторону не повернул, только тихо попросил:
– Саша, не надо переживать. – Как ты мог выполнить эту просьбу, когда, подбежав к нему, увидел неестественно вывернутую руку профессора и куски толстой сломанной ветки под ним, о которую, падая, он ударился спиной. – Позвони в больницу. Никогда не думал, что свалюсь с лестницы, как мой дед… У некоторых передаются по наследству инфаркты, у Снейпов – отсутствие осторожности.
Эти фразы стоили ему невероятных усилий. Северус закашлялся, изо рта хлынула кровь, и это вывело тебя из состояния шока. «Лечить переломы легко, а вот выращивать новые кости…» Голос мадам Помфри в голове повторял одну и ту же фразу снова и снова. Тебе было неинтересно слушать, что скажет Снейп. Ты ничего не хотел знать о его готовности уйти или намерении бороться и дальше. Гарри Поттер все решил сам. За него, за себя… Пара разноцветных носков в ящике, твой амулет от потерь должен был сработать. Ты плохо помнил, как добежал до ванной, влез на ее бортик и нашел на подоконнике заброшенный туда ключ. Металлическая коробка все еще пряталась за унитазом. Пока ты ее открывал, руки все время дрожали. Только оказавшись в саду и первый раз взмахнув палочкой, ты почувствовал, что успокоился. Уже ничего нельзя было изменить, а в тот момент, когда Снейпу было больно, твои страхи уже не имели никакого значения. Одно заклятье диагностики повреждений – и ты порадовался, что он не сломал позвоночник, а только получил сильнейший ушиб. Рука, ребра, проткнутое осколком кости легкое… Ты действовал осторожно и методично, так, как учили на подготовительных курсах в аврорат. Когда последнее заклятье было произнесено, ты понимал, что выполнил свою работу хорошо, но совершенно не знал, что с тобой теперь будет.
Снейп сел. Он смотрел не на тебя, а на оленя, словно именно ему адресовал свой вопрос:
– Как?
Очень хотелось понять, о чем он думает. Ты разоблачен, или он просто подозревает Сашу Джонс в том, что она ведьма? Хотя нет. Снейп же помнил всех студентов Хогвартса ее возраста. Знал, что перед ним фальшивка.
– Я…
Прежде чем ты успел выдумать хоть какую-то ложь, что позволила бы вам остаться вместе, он перевел взгляд на палочку в твоей руке. Как преступник, ты поспешно спрятал ее за спину.
– Когда почти шесть лет ты смотришь, как колдуют твои ученики, трудно обмануться на предмет того, чья перед тобой волшебная палочка. – Он говорил спокойно. В его голосе ты не услышал ни эмоций, ни гневных ноток, и это было по-настоящему ужасно. Снейп повторил свой вопрос: – Как, Поттер?
– Джордж Уизли сделал зелье, собираясь к первому апреля выставить его на продажу в своей лавке. За пару недель до этого он решил разыграть с его помощью свою семью и подлил свою отраву в суп. Оно должно было ненадолго менять в человеке то, чем он в себе недоволен. Со всеми шутка удалась. У миссис Молли на полчаса исчезли лишние килограммы, мистер Уизли избавился от залысин, Джинни недосчиталась веснушек, Рон обзавелся мускулами, Гермиона – внушительной грудью. А вот я превратился в это, хотя совершенно точно не хотел быть женщиной. Но обратного превращения не произошло. До нашей встречи это продолжалось уже два года, я обращался к колдомедикам, Слагхорну, но никто не мог мне помочь. Тогда я бросил работу и решил скрываться. Теперь я иногда меняюсь, но…
– Ясно, – перебил тебя он.
– …Но я не хотел. – Ты не знал, чего именно, только вцепился в его руку в надежде – он поймет, что у тебя на душе, лучше, чем это удавалось твоим собственным дурацким мозгам. – Все, что я говорил, было правдой.
– Про родителей? Работу? Учебу?
– Про свои чувства.
– Примите мои соболезнования. – Он аккуратно снял твою руку со своего предплечья и встал. Пока Снейп шел к калитке, у тебя закружилась голова. «Не сейчас», – умолял ты собственное тело, но когда оно тебя слушалось?
Северус все же обернулся всего на мгновенье, чтобы окинуть тебя с ног до головы одним пустым взглядом. Даже его хватило для надежды, и ты тихо попросил:
– Останься. Пожалуйста.
Он покачал головой и ушел. Без скандала. Не устраивая сцен. Как будто ему было совершенно все равно, что с тобой будет дальше.
***
Ты ненавидел эту кошку, но, кажется, следующие три дня прожил лишь потому, что кому-то надо было ее кормить. Твое тело стало мужским и больше не менялось. Ты проверял каждую минуту, просыпался ночами, хватаясь за живот, но ничего не происходило. Самая страшная кара за твои грехи из всех возможных. Снейп унес с собой вашего ребенка, а ты даже не мог назвать его за это ублюдком…
Рон приходил дважды, только взглянул на тебя и промолчал, принеся в спальню тарелку с едой. Она так и осталась стоять на тумбочке. Кошка могла есть, а ты – нет. У Гарри Поттера только и была возможность, что вслушиваться в тишину комнат. Не скрипели даже двери. Слишком тихо, чтобы чувствовать себя живым.
Потом пришла Нарцисса за вещами Северуса. Она была вежлива, спрашивала разрешения, прежде чем взять что-либо, а ты сидел на полу в гостиной, обхватив руками колени, и не знал, что говорить. Снейп дал ей длинный список. В него входило все, что он привез с собой. Ни одного предмета, купленного вами совместно. Ничего на память о тебе или Джейми – вас просто вышвырнули.
– А он… – Ты решился подать голос, только когда леди Малфой уже принялась прощаться.
Она посмотрела на тебя и вздохнула.
– Простите, Гарри.
Кого? Ее? Не за что было, а себя ты не мог. Только сказал:
– Передайте ему, что мне не жаль. Это было хорошее время. Я не развлекался за его счет, мне было слишком хорошо, чтобы думать о таких глупостях.
Нарцисса кивнула.
– Я скажу.
Ты не спрашивал ее о своих шансах. Было справедливо не знать их. Ты заслужил каждый долбаный час собственного отчаянья, а на следующий день запыхавшийся Рон примерил на себя роль шантажиста.
– Снейп был в министерстве и встречался с Кингсли. – Потом твой друг закусил губу. – Но я ничего не скажу, пока ты не съешь хотя бы яичницу.
Ты съел. Даже с энтузиазмом. Помылся, надел мужскую одежду, которую он принес, выполнил все его дурацкие просьбы. Только то, что он рассказал, оказалось совсем не наградой за старания.
– В общем, Шеклболт вызвал меня к себе. В его кабинете были Снейп и Малфой. Профессор категорически отказался от встречи с тобой, но согласился, чтобы присутствовал я. Он не распинался насчет того, какой ты ублюдок, просто сказал, что требует, чтобы все следы вашего совместного пребывания были уничтожены. Никакого аннулирования брака или публичного скандала он не пожелал. Ты можешь не уезжать из Милфорда, если хочешь продолжать жить в нем как Гарри Поттер, но запись о вашей свадьбе будет уничтожена, а магглам, которые знали вас как семейную пару, изменят память. По-моему, это хорошая сделка.
Что он мог понимать… Линда, Мэтт, словоохотливая Тина. Все эти люди, оставившие след в жизни Саши Джонс, просто забудут о ней. Интересно, до Бриджит доберутся? А если нет? Ее сочтут чокнутой неврастеничкой, которая, чтобы стать сильнее, выдумывает себе воображаемых друзей? Так не должно быть. Все должны понять – ты не притворялся, что существуешь, а действительно жил все это время!
– Я отказываюсь. Передай Снейпу – если хочет признать меня мошенником, пусть идет в суд. Это его право.
– Но, Гарри…
– Не нужно меня ни в чем убеждать, Рон. Когда я превращусь обратно, глупо будет начинать все сначала.
Он сказал ужасную вещь:
– Это если ты превратишься.
Ты выставил его без истерик и криков, просто просил уйти, пока он наконец не послушался. Потом тебя вырвало злосчастной яичницей. Не от волнения или страха. Ты ведь был уверен, что вернешь своего ребенка любой ценой.
***
– Я знаю, что ты не уничтожил рецепт. – Джордж смотрел на тебя с ужасом и ничего не понимал. Это странное выражение на обычно хитром лице ему совсем не шло. – Отдай его мне.
В лавке было шумно, даже в кабинет доносились голоса посетителей магазина. Звонкие, веселые, в большинстве своем детские. Каникулы закончились, и основным покупателям Уизли сейчас было меньше одиннадцати. Проходя через торговый зал, ты смотрел на лица малышей, колотящих друг друга фальшивыми палочками, и улыбался. Твой будет таким же. Веселым и розовощеким.
– Приятель, но ты же расколдовался! Это круто. То, о чем ты всегда мечтал. Зачем же оно тебе, а?
– До того, как зелье перестало действовать, я был беременным, и сейчас хочу вернуть своего ребенка.
Похоже, для него странностей стало слишком много.
– Ты шутишь?
– А таким шутят? Рецепт, Джордж.
Он нахмурился.
– Не дам. Ты сейчас ведешь себя странно. Я помню, что произошло в прошлый раз, и мне страшно даже подумать о том, что будет после его повторного приема. Ты же не хочешь навсегда стать лягушкой, а? К тому же если у тебя есть конкретное желание что-то изменить, оно может больше не дать сбой…
Тебе было не до подобных рассуждений.
– Джордж!
– Нет.
Ты никогда не думал о том, что станешь пользоваться легилименцией, а тем более в таких целях. Давно не практиковался, но, говорят, удача сопутствует отчаянным.
– Верхний ящик стола, Джордж. Третий пергамент снизу. Не заставляй меня применять силу. Твоя палочка осталась в кармане мантии. Моя – в руках.
Он достал бумажку и положил ее перед тобой.
– Не делай этого, Гарри.
Ты спрятал рецепт в карман.
– Спасибо за сотрудничество.
Он бросился к камину, не дожидаясь, пока ты закроешь дверь. Интересно, как скоро на тебя объявит облаву весь клан Уизли? Надо успеть… Ты пошел в ближайшую аптеку. Девушка за прилавком спросила:
– Мистер Поттер, это вы?
Ты улыбнулся.
– Точно.
– А в газетах писали о какой-то важной работе за границей.
– Она закончилась. – Ты протянул ей рецепт. – Мне нужны ингредиенты по этому списку.
Она профессионально пробежала его глазами.
– Все в наличии.
– Отлично. Фунты в оплату примете по курсу?
– Ну, вообще-то, это противозаконно, меняет только банк. – Ты улыбнулся и ждал. – Ладно, исключительно для вас.
Магический мир готов был дать своему герою все, кроме покоя, а тебе, как назло, сейчас требовалось место, в котором тебя не найдут следующие четырнадцать часов.
***
– «Неважно. Я это заслужил». – Малфой нахмурился. – Признаться, самобичевание – занятие, к которому я испытываю очень мало интереса. Подробностей его двойной работы я тогда не знал, а степень зацикленности на бывшей подруге несколько недооценивал. Если вы хорошо изучили Северуса, то должны понять – больше всего на свете он ненавидит испытывать страх перед чем-либо. Не знаю, каким было его детство, но все, что вызывает в нем хоть намек на панику, ваш супруг спешит преодолеть. В школе он, например, панически боялся высоты, но проводил на метле больше времени, чем игроки в квиддич. Каждый вечер после уроков Снейп заставлял себя летать. Вы бы это видели, Поттер… Дрожащие руки, лоб в испарине, обмороки и постоянные падения из-за них. Над ним все издевались, но он упрямо продолжал и однажды добился успеха. Никто не верил, но уже в тринадцать он отлично летал.
– К чему вы это говорите?
– После того случая Снейп совершенно ничего не предпринял. Я ждал, что он заведет себе нового любовника, с которым станет обращаться еще хуже, чем с предыдущим, но ничего подобного не произошло. Он действительно хотел, чтобы его убили, и когда Дуарт не сделал этого, то пришел к выводу, что мужчины ненадежны. Думаю, узнав о вашем секрете, он в этом лишний раз убедится.
Ты поискал взглядом, что бы разбить о белобрысую голову Малфоя. Но ничего не попадалось на глаза, кроме сковородки. Ты нервно взвесил ее в руке. Разве не должен был этот разговор обнадежить? Вселить в тебя уверенность, а не растоптать ее окончательно? Тебе вдруг ужасно захотелось убить Малфоя и закопать под одной из яблонь, но тот посоветовал:
– Уймитесь, Поттер. Мальсибер для Снейпа ничего не значил. Будучи изначально обманутым, Северус не испытывал стыда, сам эксплуатируя влечение этого человека. Вы – совершенно особый случай. Тут ему не удалось избежать привязанности.
Наверное, этими словами Малфой спас свою шкуру, но ничего не прояснил в твоей голове.
– Мир сложно устроен, Поттер. Вы тогда много наговорили прессе, и я окончательно понял мотивы Северуса. Однажды я спросил его, правильны ли мои предположения. Он промолчал, но возненавидел меня за то, что я раскрыл один из его секретов. Поэтому просто радуйтесь, что он пока не говорит с вами о вещах, воспоминания о которых его бесят. Самоубийство, даже чужими руками, для него – трусость, и то, что он допустил мысль о нем, а кто-то узнал об этом, не придавало нашим отношениям легкости. Мы с ним не разговаривали почти год после того дурацкого вопроса. Его тошнило от самого моего присутствия, и это тоже был страх, а с ними…
– Снейп борется.
– Точно. Он признал, что я был прав в своих рассуждениях, лишь перед тем, как уйти из мира магов. Наверное, потому что понимал: тем, как цепляется за жизнь сейчас, искоренил любую былую слабость. Повторюсь, на вашем месте я бы радовался. По крайней мере, секс с мужчинами для Снейпа в принципе возможен, а что до любви… Он, похоже, из тех, для кого кратчайший путь к ней – через преодоление. А с вами ему уже пришлось переступить через многие свои привычки. Часть пути, так или иначе, пройдена, и забыть об этом Северус не сможет. Просто старайтесь пореже будить в нем неприятные воспоминания и подставлять человека, который знает его маленькие секреты. Одна мысль о том, что я мог рассказать его хорошенькой женушке что-то способное повлиять на ее чувства к нему, привела Северуса в бешенство. Ну так радуйтесь, черт возьми.
Закрыв лицо руками, ты отчего-то не мог быть счастлив из-за того, что Северусу Снейпу нравилась его жена. В ней было очень много от тебя, но в то же время совершенно недостаточно.
***
– Здравствуй. Ты…
Снейп отшатнулся от тебя. Вот так прямо отступил обратно в сад и попросил:
– Саша, я умоляю – довольно. Если ты сейчас, как верная собака, принесешь мне домашние туфли, я просто уйду из дома, пока твое временное помешательство не закончится.
После того, что рассказал Малфой, ты чувствовал необходимость стать самой значимой фигурой в жизни Северуса, вот только как тебе было этого добиться? Ребенок, конечно, весомый аргумент в пользу того, чтобы он к тебе привязался, но его было явно недостаточно. Ты просто не мог довольствоваться частью. Тебе нужен был весь его долбаный сахар. Тот, что был, и тот, что будет, потому что без него твой чай ужасно горчил. Только как кого-то завоевать? Своей уступчивостью Джинни не приучила тебя вести военные действия на любовных фронтах. По ее представлению, путь к сердцу мужчины лежал через флирт. Ты прочитал кучу сайтов на тему секса при беременности, скрепя сердце купил себе духи, какую-то полупрозрачную фигню и, вырядившись в нее, решил попробовать.
– Дорогой! – Снейп оторвал взгляд от газеты и удивленно посмотрел, как ты пытаешься сексуально дефилировать от двери к его креслу, переваливаясь, словно перекормленная утка, и совершенно неприлично виляя попой. – Что если нам сегодня подняться в спальню пораньше? – Точно, утка. От глупости происходящего ты так на себя злился, что вместо запланированного эротичного шепота вышло какое-то раздраженное кряканье.
– Ладно. – Профессора, похоже, заинтересовало, чем закончится весь этот цирк.
Вы пошли наверх. Стараясь выглядеть томным, ты скинул с себя прозрачную тряпку, оставшись в кружевной штуковине. Улегся на кровать в позе, рекомендованной в каком-то блоге девицей, у которой, если верить всему написанному, парней было больше, чем дней в году.
– Иди ко мне.
Снейп подошел и вопросительно взглянул на тебя.
– Водички?
– Зачем?
– У тебя, кажется, першит в горле.
– Вовсе нет. – Кажется, с эротической хрипотцой тоже не вышло. – Давай займемся…
Все. Природа решила, что Гарри Поттер – не сексуальная бестия, а несчастное беременное создание. Доктор говорил, что газы в твоем положении – это нормально, и контролировать их довольно сложно. Но, черт, одно дело – когда ты пускаешь их наедине с собой, и совсем другое – при Снейпе, у которого нервно задергался уголок рта. Ты натянул одеяло до груди и скомандовал:
– Воды.
Он расхохотался, а потом погладил тебя по голове.
– Саша, ты очень забавная. И сексуальная, когда не пытаешься заниматься ерундой.
Правда? Тогда почему вы в тот вечер читали книги, каждый лежа на своей половине кровати? Вывод: Гарри Поттер и флирт – понятия несовместимые.
Тогда ты решил воспользоваться наработками Гермионы. Своего мужчину надо поразить умом. Три дня полазив в книгах по фармацевтике, ты выучил несколько мудреных слов и как-то после ужина, когда вы сидели на диване, блеснул новыми знаниями:
– Сегодня я смотрела интересную передачу о фармакокинетике. Там приводили интереснейшие примеры того, как некоторые вещества меняют свои свойства, оказываясь в организме человека. Твоя работа, должно быть, такая значимая.
Снейп пожал плечами.
– Ну, во-первых, моя лаборатория занимается фармакодинамикой. Перспективнее исследовать, как те или иные вещества влияют на организм человека, а не он на них. Если ты хочешь поговорить об этом, то я считаю, что нельзя абстрагироваться от того, что это довольно точная наука. Ты, конечно, знаешь о пяти основных эффектах, оказываемых лекарственными средствами. Мои последние разработки лежат в области замещения недостающих веществ и нейтрализации избыточных. Последние опыты с антацидами, которые мы проводили с Джошем…
Полтора часа он рассуждал о чем-то на неизвестном тебе языке, а самое умное, что тебе удалось вставить – это звуки «А-а-а…», «Э-э-э…» и вопрос: «А вашим мышам не очень больно?» Операция «Умница Гарри Поттер» закончилась полным провалом.
Что ж, там, где юность потерпела неудачу, мог сработать только опыт поколений, и ты воспользовался аксиомой миссис Уизли: «Сытый муж – залог семейного благополучия». Самые сложные рецепты. Ужины из пяти перемен блюд. Ты вылизал весь дом, приносил ему книгу в гостиную, варил по утрам кофе и подавал завтрак в постель. Ну так какого черта Снейп не хотел быть счастливым рядом с тобой? Все, ты сдался. Пусть катится со своими тапочками, а твое место в его жизни так и будет ограничено положением того, кто носит его ребенка и не должен переживать из-за бывшего любовника.
– Ужин на кухне. Съешь сам. Сегодня сочельник, и нас приглашали на ночную службу. Я отказалась, а ты делай что хочешь.
Ну почему злиться на Снейпа выходило у тебя так просто и складно? А все шаги к сближению становились глупым недоразумением. Желая немного согреться, ты открыл ящик с теплыми вещами и неожиданно обнаружил в нем разноцветные яркие носки, полученные когда-то на Рождество от Добби. Странно, даже свитера, подаренные миссис Уизли, ты отправил Гермионе, а носки отчего-то оставил. Потому что людям важнее помнить грустные вещи, чем хорошие? Это не так. Просто счастью не обязательно быть заключенным в какие-либо предметы. А горе иногда нуждается в том, чтобы ты потрогал осколки прошлого и пообещал себе: «Я должен сделать так, чтобы больше не было потерь и причин для слез». Наверное, твоя ревность была глупа. Какие бы ни были у Снейпа отношения в прошлом, они оставили ему на память только вот такие доказательства горечи, а ты мог дать ему ребенка и подарить улыбку. Это будет бессмысленный труд, если превращать желание сделать кого-то счастливым в долгую кропотливую работу. Иногда достаточно просто чувствовать, что человек важен и ты сделаешь для него все на свете.
С грустью ты спрятал подальше носки, наделившие тебя такой мудростью. Если бы Снейп нашел их, появилось бы слишком много вопросов. Засовывая их на самое дно комода, ты наткнулся на что-то твердое. Это была маленькая коробка из-под теткиных бигудей, в которой хранилось еще одно твое почти забытое сокровище. Волшебные ножницы. По крайней мере, ты считал их такими, потому что состриженные ими волосы отросли на следующий же день. Когда злющая Петунья Дурсль их выкинула, ты подобрал и сохранил. Никогда не пользовался, но всегда таскал с собой в школу и обратно. Как талисман, наверное… Ведь с них в твоей жизни началась масса важных вещей.
Прижав к груди коробку, ты спустился вниз. Снейп уже поужинал и сидел в кресле у камина. При твоем появлении он тяжело вздохнул.
– Что теперь?
– Я хотела извиниться, – признался ты. – Знаешь, я веду себя как дура. Была так озабочена всякой ерундой, что даже подарка тебе не купила, и подумала, что должна отдать это. – Ты протянул коробку.
Снейп нахмурился.
– Бигуди? Саша, ну за что ты меня так ненавидишь?
– Что? – Ты рассмеялся почти до слез. – Это только упаковка. Открой.
Северус взял ее с таким лицом, будто ожидал чего-то ужасного. Щипцы для завивки, что ли? Впрочем, твой подарок его если и удивил, то раздражения не вызвал.
– Ножницы?
– Угу. Это важная вещь, они когда-то сделали мою жизнь немножечко светлее. Наверное, после оказанной ими услуги резать таким сокровищем что попало было бы глупо… В общем, пусть они будут у тебя. Мои всесильные важные ножницы. Что-то типа зарока, что я больше не стану делать глупости. С наступающим Рождеством!
Он повертел их в руках.
– Спасибо.
И все? Впрочем, ты же обещал не вести себя по-идиотски.
– Ну ладно, я пойду к себе.
– Посиди со мной, – вдруг попросил Снейп и похлопал себя по коленям. – Просто побудь рядом. Молча. Ничего не делай, и после полуночи я отдам тебе свой подарок.
Наверное, было что-то логически неверное в том, что Гарри Поттер с энтузиазмом воспринял идею поиграть в ласковую женушку, но приглашение порадовало. Одной рукой он продолжал держать книгу, другой обнимал тебя. Хорошо… Ты согрелся и под мерное потрескивание дров в камине даже заснул, впервые за несколько дней не терзаемый никакими тревогами.
Разбудил тебя бой старинных часов, доставшихся вам вместе с домом. Открыв глаза, ты понял, что Северус наблюдает за тобой. Возможно, он делал это довольно долгое время.
– Что? – Ты принялся нервно тереть кончик носа, словно на нем была грязь.
Он перехватил твою руку.
– Все нормально. Мой подарок. Поднимешься?
Ты встал. Он с трудом выпрямился. Все же твоя отнюдь не легкая тушка порядком отсидела ему ноги. Размявшись, Северус вышел из комнаты, а вернулся с небольшим пакетом. Прежде чем отдать его тебе, он сказал:
– Саша, ты должна понять: я вижу, как ты ради меня стараешься. Это приятно, хотя чаще забавно. Но в попытки угодить мне ты вкладываешь слишком много ненужных стараний и так расстраиваешься в случае неудачи, что лучше бы совсем ничего не делала, но продолжала весело улыбаться. В общем, пойми, пожалуйста – мне нравится то, что у нас сейчас есть. Тебе не надо ничего выдумывать, чтобы я зависел от наших отношений еще больше, потому что я… – Он нахмурился. Твое сердце забилось чаще. Не оттого, что ты особенно надеялся на признание, просто хорошо было, что он прекрасно понимает истинный смысл твоих поступков.
Пауза затянулась, но тебе не было из-за этого неловко.
– Не говори, если не хочешь.
Снейп вздохнул.
– Если кто и заслуживает в моей жизни такие слова, так это ты. Просто их не так просто выговорить по одной-единственной причине. Тот, кто их говорит, и тот, кто слушает, иногда вкладывают в происходящее разный смысл. Мы с тобой не слишком похожи в своих взглядах. Для тебя все проще…
Если бы он знал, насколько ошибается.
– Не проще. Иначе. – Неожиданно ты понял, что не хочешь слышать сейчас: «Я люблю тебя». Не Саше Джонс должны были принадлежать эти слова. Ты очень хотел, чтобы, произнося их, он думал о Гарри, в каком бы теле тот в этот момент ни находился. – Северус, пожалуйста, просто скажи: «С Рождеством тебя».
Снейп кивнул с некоторым облегчением.
– С Рождеством.
Он протянул пакет. В нем были справочник по фармацевтике и книга простейших рецептов испанской кухни.
– А что, Камасутры для беременных не было?
– Прости?
– Книги про секс.
Снейп фальшиво озадачился.
– Я в этом вопросе предпочитаю практику. Но если тебе нужна такая книга…
Ты поспешно покачал головой.
– Нет. Практика – это прекрасно.
Это было лучшее Рождество в твоей жизни. Потому что Северус может тебя любить, теперь ты начинал в это верить. Может, ты и вправду оптимист, как уверял Рон. Ну и бог с ним. Отчаяться легко, а вот поймать за хвост надежду – сложнее.
Глава 9: 29 – 32 недели. Дверь скрипит, если с нею воюют сквозняки
Магда умерла в первый день нового года. Солнышко светило не по-зимнему ярко, Милфорд, засаженный вечнозелеными кустами, выглядел так, будто совсем не тосковал по былым снегопадам, и Линда Бефф, собираясь выгулять трех своих кривоногих мопсов, зашла к подруге. Потом она рассказывала тебе, рыдая в трубку, что та оставила дверь в дом открытой, надела самое любимое из своих платьев и сидела в гостиной, улыбаясь с торжеством, которое стало понятно лишь тогда, когда Мэтт Джефферс обнаружил в ее мусорном ведре пятьдесят две пустые упаковки из-под снотворного. Выяснилось, что каждую неделю она покупала лекарство по одной пачке и бережно его собирала, чтобы написать в предсмертной записке: «Это был хороший год. Я знаю, что будущему не стать лучше. Жизнь надо заканчивать на высокой ноте, пока сама можешь принять решение, когда и как уйти, а не превращаешься в вечно скулящий комок плоти, напичканный обезболивающим и мучающий тех, кто дорог. Можете ненавидеть мой выбор или принять его. Мне уже, собственно, нет до этого дела».
На следующий день состоялось чтение завещания. Согласно воле покойной, оно должно было пройти как можно скорее. Тебя тоже зачем-то пригласили. Видя, как ты нервничаешь, Снейп настоял на том, что пропустит работу и пойдет с тобой.
В адвокатской конторе выяснилось, что племяннику достаются дом и все деньги тетки, Линде – довольно дорогие украшения, Бриджит – книги об искусстве и три ценные картины. Тебе – садовая мебель и кошка.
– Что за кошка? – спросил Северус
– Ну, не то чтобы это было ее домашнее животное, – призналась Линда. – Просто черная, как сажа, драчливая тварь, одна из бездомного выводка, который Магда подкармливала годами. Каждое утро она сидела на крыше ее дома и орала. У этой кошки даже имени нет.
Профессор пожал плечами.
– Тем не менее, она теперь наша.
Вот и все. Через три дня Снейп явился домой под утро с расцарапанными до крови руками и худой большеглазой заразой, рассматривая которую на кухне, пока она искала способ забиться под шкаф, ты недоумевал:
– Все равно ведь сбежит.
– Но мы же ее взяли? Есть просьбы, в которых не отказывают. Если потеряем, то уже свою кошку, не так ли?
Ты согласился.
– Так.
На следующее утро, когда Северус уехал на работу, к тебе зашла Бриджит. Немного оживленная, в непривычно ярком бирюзовом пальто.
– Саша, вы с мистером Снейпом столько для меня сделали, что я не могла не зайти, чтобы проститься.
Ты удивился.
– Уезжаете?
Девушка кивнула.
– Я вчера продала картины, что мне завещала Магда. Не обокрала Мэтта или отца. – Она улыбалась. – Правда! Это только мои деньги, и немалые. – Бриджит закрыла лицо руками, чтобы ты не видел, как она плачет. – Помните визитку, что вы кинули мне в сумку? Я встречалась с той женщиной, Мег Райан. Она сказала, что у меня хорошие задатки. Знаете, еще в школе… В общем, я много рисовала Сару. – Она сглотнула, преодолевая собственную робость. – Свою девушку. Отец сжег мои рисунки все до единого, но я всегда помнила, что они были очень красивыми. Не «дерьмом», как он постоянно твердил, когда бил меня, не уродством и не причудами чокнутой и тупой девки. Мои работы. – Она прижала руку к груди. – Мое сердце, Саша. Оно ведь не может быть неправильным, пока бьется так же, как у других людей. Я нарисовала два эскиза в студии Мег, а она, не сказав мне ни слова, отослала их в художественную академию в Париже, где сама училась. И они пригласили меня! Дурочку, которая медленно читает и плохо соображает, просто потому, что при этом я талантлива. – Она схватила тебя за руку. – Вправду талантлива и, наверное, всегда это знала! Только никогда не осмелилась бы сказать об этом, если бы не вы и ваш муж. Спасибо. Теперь, когда мне есть чем платить за жилье и обучение, я уже через несколько часов буду во Франции. – Она просто захлебывалась эмоциями. – Я! Одна!
– Не страшно?
Она покачала головой.
– Совсем нет. Мэтт отвезет меня в аэропорт. Я виновата перед ним больше, чем перед папой. – Она закусила губу. – Но я не дам его в обиду. Мы разведемся, как только я устроюсь в Париже. Надо поторопиться в благодарность за его терпение и за то, что желал мне добра.
Она отступила назад во двор.
– Я пойду. Извините за кошку. Магда говорила, что хочет отдать ее мне, но когда я рассказала, что мечтаю уехать, она свалила заботу о ней на вас.
Ты не совсем честно сказал:
– Все нормально. Иди уже…
Бриджит привнесла в твою жизнь больше проблем, чем радостных моментов, и тем не менее ты желал ей удачи, глядя, как она бежит к подъездной дороге, в конце которой была припаркована полицейская машина.
Закрыв дверь, ты пошел кормить кошку, думая о том, что надо бы переселить ее в подвал. А то ты уже начинал бояться собственной кухни, потому что каждое вторжение на отведенную ей Снейпом территорию зараза воспринимала как прямую угрозу.
Вот и сейчас рука, сунувшая миску под шкаф, была немедленно оцарапана.
– Животные меня любят, – пытался убедить ты кошку. Она не поверила. Только царапнула когтями по лодыжке и, не реагируя на твои вопли, выскочила за дверь.
***
Перевернувшись в десятый раз с боку на бок, Снейп не выдержал и, отшвырнув в сторону подушку, которой закрывал ухо, сел на постели.
– Господи, да что не так с этой кошкой!
Ты почти злорадствовал.
– Принести ее было твоей идеей. Правильной, но от этой скотины все равно одни проблемы. Может, позовем полицейского, чтоб он снял ее с крыши?
– Если бы ты ее не выпустила…
– То что? Она продолжала бы гадить на кухне, кусая каждого, кто войдет? Извини, но…
Снейп махнул рукой.
– Неважно. Где наша садовая лестница?
– В подвале.
– Я сам сниму ее с крыши.
Ты был слишком сонным и измотанным его упреками по поводу сбежавшей кошки, чтобы спорить. Говорят, людям свойственно интуитивно чувствовать грядущие неприятности, но ты не ожидал от судьбы подвоха, пока, начав проваливаться в сон, не услышал во дворе кошачий визг и страшный грохот. Вскочив на ноги, ты бросился во двор и замер в ужасе. Снейп лежал на земле, и светящийся рождественский олень, которого ты так и не убрал, казалось, смотрел на него удивленно, мигая лампочками. Северус выглядел так, словно решил поваляться на холодной земле, наблюдая за звездами. Он даже головы в твою сторону не повернул, только тихо попросил:
– Саша, не надо переживать. – Как ты мог выполнить эту просьбу, когда, подбежав к нему, увидел неестественно вывернутую руку профессора и куски толстой сломанной ветки под ним, о которую, падая, он ударился спиной. – Позвони в больницу. Никогда не думал, что свалюсь с лестницы, как мой дед… У некоторых передаются по наследству инфаркты, у Снейпов – отсутствие осторожности.
Эти фразы стоили ему невероятных усилий. Северус закашлялся, изо рта хлынула кровь, и это вывело тебя из состояния шока. «Лечить переломы легко, а вот выращивать новые кости…» Голос мадам Помфри в голове повторял одну и ту же фразу снова и снова. Тебе было неинтересно слушать, что скажет Снейп. Ты ничего не хотел знать о его готовности уйти или намерении бороться и дальше. Гарри Поттер все решил сам. За него, за себя… Пара разноцветных носков в ящике, твой амулет от потерь должен был сработать. Ты плохо помнил, как добежал до ванной, влез на ее бортик и нашел на подоконнике заброшенный туда ключ. Металлическая коробка все еще пряталась за унитазом. Пока ты ее открывал, руки все время дрожали. Только оказавшись в саду и первый раз взмахнув палочкой, ты почувствовал, что успокоился. Уже ничего нельзя было изменить, а в тот момент, когда Снейпу было больно, твои страхи уже не имели никакого значения. Одно заклятье диагностики повреждений – и ты порадовался, что он не сломал позвоночник, а только получил сильнейший ушиб. Рука, ребра, проткнутое осколком кости легкое… Ты действовал осторожно и методично, так, как учили на подготовительных курсах в аврорат. Когда последнее заклятье было произнесено, ты понимал, что выполнил свою работу хорошо, но совершенно не знал, что с тобой теперь будет.
Снейп сел. Он смотрел не на тебя, а на оленя, словно именно ему адресовал свой вопрос:
– Как?
Очень хотелось понять, о чем он думает. Ты разоблачен, или он просто подозревает Сашу Джонс в том, что она ведьма? Хотя нет. Снейп же помнил всех студентов Хогвартса ее возраста. Знал, что перед ним фальшивка.
– Я…
Прежде чем ты успел выдумать хоть какую-то ложь, что позволила бы вам остаться вместе, он перевел взгляд на палочку в твоей руке. Как преступник, ты поспешно спрятал ее за спину.
– Когда почти шесть лет ты смотришь, как колдуют твои ученики, трудно обмануться на предмет того, чья перед тобой волшебная палочка. – Он говорил спокойно. В его голосе ты не услышал ни эмоций, ни гневных ноток, и это было по-настоящему ужасно. Снейп повторил свой вопрос: – Как, Поттер?
– Джордж Уизли сделал зелье, собираясь к первому апреля выставить его на продажу в своей лавке. За пару недель до этого он решил разыграть с его помощью свою семью и подлил свою отраву в суп. Оно должно было ненадолго менять в человеке то, чем он в себе недоволен. Со всеми шутка удалась. У миссис Молли на полчаса исчезли лишние килограммы, мистер Уизли избавился от залысин, Джинни недосчиталась веснушек, Рон обзавелся мускулами, Гермиона – внушительной грудью. А вот я превратился в это, хотя совершенно точно не хотел быть женщиной. Но обратного превращения не произошло. До нашей встречи это продолжалось уже два года, я обращался к колдомедикам, Слагхорну, но никто не мог мне помочь. Тогда я бросил работу и решил скрываться. Теперь я иногда меняюсь, но…
– Ясно, – перебил тебя он.
– …Но я не хотел. – Ты не знал, чего именно, только вцепился в его руку в надежде – он поймет, что у тебя на душе, лучше, чем это удавалось твоим собственным дурацким мозгам. – Все, что я говорил, было правдой.
– Про родителей? Работу? Учебу?
– Про свои чувства.
– Примите мои соболезнования. – Он аккуратно снял твою руку со своего предплечья и встал. Пока Снейп шел к калитке, у тебя закружилась голова. «Не сейчас», – умолял ты собственное тело, но когда оно тебя слушалось?
Северус все же обернулся всего на мгновенье, чтобы окинуть тебя с ног до головы одним пустым взглядом. Даже его хватило для надежды, и ты тихо попросил:
– Останься. Пожалуйста.
Он покачал головой и ушел. Без скандала. Не устраивая сцен. Как будто ему было совершенно все равно, что с тобой будет дальше.
***
Ты ненавидел эту кошку, но, кажется, следующие три дня прожил лишь потому, что кому-то надо было ее кормить. Твое тело стало мужским и больше не менялось. Ты проверял каждую минуту, просыпался ночами, хватаясь за живот, но ничего не происходило. Самая страшная кара за твои грехи из всех возможных. Снейп унес с собой вашего ребенка, а ты даже не мог назвать его за это ублюдком…
Рон приходил дважды, только взглянул на тебя и промолчал, принеся в спальню тарелку с едой. Она так и осталась стоять на тумбочке. Кошка могла есть, а ты – нет. У Гарри Поттера только и была возможность, что вслушиваться в тишину комнат. Не скрипели даже двери. Слишком тихо, чтобы чувствовать себя живым.
Потом пришла Нарцисса за вещами Северуса. Она была вежлива, спрашивала разрешения, прежде чем взять что-либо, а ты сидел на полу в гостиной, обхватив руками колени, и не знал, что говорить. Снейп дал ей длинный список. В него входило все, что он привез с собой. Ни одного предмета, купленного вами совместно. Ничего на память о тебе или Джейми – вас просто вышвырнули.
– А он… – Ты решился подать голос, только когда леди Малфой уже принялась прощаться.
Она посмотрела на тебя и вздохнула.
– Простите, Гарри.
Кого? Ее? Не за что было, а себя ты не мог. Только сказал:
– Передайте ему, что мне не жаль. Это было хорошее время. Я не развлекался за его счет, мне было слишком хорошо, чтобы думать о таких глупостях.
Нарцисса кивнула.
– Я скажу.
Ты не спрашивал ее о своих шансах. Было справедливо не знать их. Ты заслужил каждый долбаный час собственного отчаянья, а на следующий день запыхавшийся Рон примерил на себя роль шантажиста.
– Снейп был в министерстве и встречался с Кингсли. – Потом твой друг закусил губу. – Но я ничего не скажу, пока ты не съешь хотя бы яичницу.
Ты съел. Даже с энтузиазмом. Помылся, надел мужскую одежду, которую он принес, выполнил все его дурацкие просьбы. Только то, что он рассказал, оказалось совсем не наградой за старания.
– В общем, Шеклболт вызвал меня к себе. В его кабинете были Снейп и Малфой. Профессор категорически отказался от встречи с тобой, но согласился, чтобы присутствовал я. Он не распинался насчет того, какой ты ублюдок, просто сказал, что требует, чтобы все следы вашего совместного пребывания были уничтожены. Никакого аннулирования брака или публичного скандала он не пожелал. Ты можешь не уезжать из Милфорда, если хочешь продолжать жить в нем как Гарри Поттер, но запись о вашей свадьбе будет уничтожена, а магглам, которые знали вас как семейную пару, изменят память. По-моему, это хорошая сделка.
Что он мог понимать… Линда, Мэтт, словоохотливая Тина. Все эти люди, оставившие след в жизни Саши Джонс, просто забудут о ней. Интересно, до Бриджит доберутся? А если нет? Ее сочтут чокнутой неврастеничкой, которая, чтобы стать сильнее, выдумывает себе воображаемых друзей? Так не должно быть. Все должны понять – ты не притворялся, что существуешь, а действительно жил все это время!
– Я отказываюсь. Передай Снейпу – если хочет признать меня мошенником, пусть идет в суд. Это его право.
– Но, Гарри…
– Не нужно меня ни в чем убеждать, Рон. Когда я превращусь обратно, глупо будет начинать все сначала.
Он сказал ужасную вещь:
– Это если ты превратишься.
Ты выставил его без истерик и криков, просто просил уйти, пока он наконец не послушался. Потом тебя вырвало злосчастной яичницей. Не от волнения или страха. Ты ведь был уверен, что вернешь своего ребенка любой ценой.
***
– Я знаю, что ты не уничтожил рецепт. – Джордж смотрел на тебя с ужасом и ничего не понимал. Это странное выражение на обычно хитром лице ему совсем не шло. – Отдай его мне.
В лавке было шумно, даже в кабинет доносились голоса посетителей магазина. Звонкие, веселые, в большинстве своем детские. Каникулы закончились, и основным покупателям Уизли сейчас было меньше одиннадцати. Проходя через торговый зал, ты смотрел на лица малышей, колотящих друг друга фальшивыми палочками, и улыбался. Твой будет таким же. Веселым и розовощеким.
– Приятель, но ты же расколдовался! Это круто. То, о чем ты всегда мечтал. Зачем же оно тебе, а?
– До того, как зелье перестало действовать, я был беременным, и сейчас хочу вернуть своего ребенка.
Похоже, для него странностей стало слишком много.
– Ты шутишь?
– А таким шутят? Рецепт, Джордж.
Он нахмурился.
– Не дам. Ты сейчас ведешь себя странно. Я помню, что произошло в прошлый раз, и мне страшно даже подумать о том, что будет после его повторного приема. Ты же не хочешь навсегда стать лягушкой, а? К тому же если у тебя есть конкретное желание что-то изменить, оно может больше не дать сбой…
Тебе было не до подобных рассуждений.
– Джордж!
– Нет.
Ты никогда не думал о том, что станешь пользоваться легилименцией, а тем более в таких целях. Давно не практиковался, но, говорят, удача сопутствует отчаянным.
– Верхний ящик стола, Джордж. Третий пергамент снизу. Не заставляй меня применять силу. Твоя палочка осталась в кармане мантии. Моя – в руках.
Он достал бумажку и положил ее перед тобой.
– Не делай этого, Гарри.
Ты спрятал рецепт в карман.
– Спасибо за сотрудничество.
Он бросился к камину, не дожидаясь, пока ты закроешь дверь. Интересно, как скоро на тебя объявит облаву весь клан Уизли? Надо успеть… Ты пошел в ближайшую аптеку. Девушка за прилавком спросила:
– Мистер Поттер, это вы?
Ты улыбнулся.
– Точно.
– А в газетах писали о какой-то важной работе за границей.
– Она закончилась. – Ты протянул ей рецепт. – Мне нужны ингредиенты по этому списку.
Она профессионально пробежала его глазами.
– Все в наличии.
– Отлично. Фунты в оплату примете по курсу?
– Ну, вообще-то, это противозаконно, меняет только банк. – Ты улыбнулся и ждал. – Ладно, исключительно для вас.
Магический мир готов был дать своему герою все, кроме покоя, а тебе, как назло, сейчас требовалось место, в котором тебя не найдут следующие четырнадцать часов.
***
-
-
12.09.2012 в 17:02– Не понимаю, зачем нормальному парню проходить через все это второй раз.
– Я ненормальный, – признался ты.
Он кивнул.
– Заметно.
Впрочем, ты правильно рассчитал. Мэтт был парнем любопытным. Увидеть, как на его глазах произойдет превращение, оказалось для него сильным искушением. Пока ты шинковал ингредиенты на разделочной доске, он расспрашивал тебя о многих вещах. Ты отвечал – по счетам надо платить.
– Значит, ты не был геем до того, как все это произошло? Тогда я понимаю, почему твои друзья в таком шоке и мечтают тебе помешать. Могут и в вашу волшебную психушку упрятать?
– Вряд ли. Я типа герой, так что мне безнаказанно сойдет с рук почти все. Разве только я начну бегать голышом по улицам и орать о своей любви к Кингсли.
– Не знаю, кто такая эта Кингсли, но что-то похожее мы творили в колледже на спор. Так что я не считаю это большим грехом.
– Кингсли – наш министр магии.
– Тогда лучше тебе этого не делать. А что Снейп, он совсем бросил тебя? В смысле, ты хочешь превратиться обратно только из-за ребенка или чтобы его вернуть?
Ты знал, что это невозможно. Тело Саши Джонс Северуса больше не интересовало. То, что могло существовать с помощью лжи, для правды не подходило. Ты не должен был думать о нем сейчас, позволять себе сомневаться в правильности собственных усилий. Сейчас на повестке дня был только Джейми.
– Мне нужен мой сын. Потом я сделаю все возможное, чтобы у него был еще один отец, но это подождет.
Джефферс налил себе виски и перестал задавать вопросы. Только когда зелье было готово и остыло, ты попросил его подойти.
– Зачем? Только не говори, что собираешься тестировать его на мне.
– Нет. Просто вспомнил, как Тина говорила, что можно забеременеть, даже просто стоя рядом с тобой. Сейчас мне не помешала бы удача в этом вопросе.
– Иди на фиг, Са… Гарри, – посоветовал коп, но послушно выступил в роли талисмана на удачу.
Ты расстегнул брюки, надеясь, что вскоре они станут тесны. Выпил состав Джорджа и потом полчаса был абсолютно счастлив, даже будучи брошенным Снейпом. Пока действие зелья не кончилось. Как и у всех пострадавших во время семейного обеда у Уизли, оно быстро прошло. От разочарования Мэтт лечил тебя виски. Наверное, ему не стоило этого делать, потому что даже небольшое количество спиртного на голодный желудок выстроило твоих бесов в колонны, готовые идти в атаку.
– Я не сдамся, пока существует хоть крошечная надежда. Я же Гарри, чтоб его, Поттер!
Джефферс кивнул.
– А это типа круто?
– Кузену позвони, он расскажет, – посоветовал ты и пошел есть, чтобы потом лечь спать. Нет, войны иногда выигрывают даже усталыми и голодными, ты еще помнил… Вот только сейчас тебе нужно больше сил, чем тогда. Как-то так получилось, что за общее будущее сражаться было проще, чем за свое.
***
– Гарри, вам нужно было прийти ко мне, когда вы только узнали о беременности. – Колдомедик Аббот был предельно вежлив. – Возможно, наблюдай я весь процесс, сейчас понимал бы лучше, почему зелье перестало работать.
– Я следил за ним сам, но ничего не понял. Оно сбоило в минуты моего сильного душевного волнения. Могу описать все, что тогда чувствовал. Это поможет?
Аббот задумался.
– В любом случае, надо начать процесс с анализов и тестов. Если вы хотите вернуться в свое состояние, то решение этого вопроса займет время.
Ты перебил колдомедика:
– У меня его немного. Если это превращение сродни тому, что происходит с помощью Оборотного, то через десять недель я уже не смогу ничего переиграть обратно.
– Магия порой необъяснима, я бы на вашем месте не волновался. – Ты понял, что он лжет. Не надувает горделиво щеки, как Слагхорн, польщенный, что стал хранителем твоего секрета, но, как и старый слизеринец, колдомедик не станет предпринимать ничего, что могло бы навредить твоему здоровью.
– Хорошо, я сдам все анализы и детально опишу все свои превращения. Сделайте все, что сможете. Есть еще специалисты, к которым я могу обратиться?
– Гарри, я не знаю тех, кто занимался решением таких задач. Кстати, ваши друзья просили меня связаться с ними, если вы появитесь.
– Не думаю, что вопрос моего здоровья – их проблема.
Он кивнул слишком поспешно – значит, сообщит, что ты у него был. Господи, ну хоть кто-то в этом мире может попытаться тебя понять? Почему-то это выходило только у маггла, которого ты едва знал.
– Звонил кузену, – сказал Мэтт, у которого ты жил уже неделю, с благодарностью принимая из твоих рук тарелку с ужином. Хоть кто-то ценил время, которое ты провел на кухне, пытаясь угодить Снейпу. Ну и за кошку, планомерно уничтожавшую чужой дом, стоило принести извинения, взяв на себя заботы о еде. – Подробностей ему не открывал, просто пытался посоветоваться. Сказал, что моему знакомому магу нужен человек, который способен совершить невозможное. Он продиктовал мне список лучших мастеров зелий во Франции, ну и удивился тому, с кем я начал водить дружбу. Он просит твой автограф.
Просматривая список, ты кивнул.
– Хоть сотню.
Потом была изнурительная аппарация между Милфордом и континентом. Каждый день с утра до ночи, представляясь разными именами, ты только и делал, что часами говорил о своей проблеме. Тебя высмеивали, над тобой издевались, но все это не имело совершенно никакого значения. Необходимость вернуть ребенка так тебя захватила, что не осталось ни смущения, ни права на стыд.
Мэтт научился угадывать результат очередной встречи по выражению твоего лица.
– Все зря?
Ты упал на диван.
– Вот когда пожалеешь, что философский камень уничтожен и Николас Фламель уже умер.
– Не знаю, кто это, но сочувствую. Кстати, приходила брюнеточка, с которой ты меня тогда свел. Она ничего не спрашивала, только сказала, что была в отъезде, а ты уехал, не предупредив, и просила дать знать, если что-то случится. Еще она сообщила, что всем сотрут память. Не мне, потому что у меня есть родич-волшебник и я вхожу в группу осведомленных о вашем существовании, но остальным в Милфорде.
– Когда? – спросил ты.
Он нахмурился.
– Я так понял, что они уже начали. – Ты сорвался с места. – Стой! – закричал Мэтт. – Может, оно и к лучшему – слишком многие волнуются, куда вы пропали…
Ты не слушал. От дома Джефферсов до магазина Линды было всего два квартала. Она уже переворачивала табличку, когда ты крикнул:
– Постойте!
Женщина улыбнулась.
– Странно, что в этом городе кому-то настолько могут понадобиться книги. Вы не местный, мистер…
Точно. Мужское тело.
– Я ищу коттедж за городом, с яблоневым садом. Там должна жить супружеская пара.
– О, я знаю дом, о котором вы говорите. Он действительно был продан какой-то паре, но они так и не переехали.
У тебя украли прошлое, а ты не мог понять, зачем. Это только решение Снейпа, или так хотели и другие люди, которых ты любил? Потому что с Гарри Поттером им было удобнее, и никто не желал верить в чудеса вместе с тобой.
– Извините. – Ты поспешно отступил в тень. – Я, наверное, ошибся. А вообще у вас чудесный магазин. И вы тоже, кажется, чудесная. Спасибо за то, что такие люди есть.
– Юноша… – Линда недоуменно нахмурилась, а ты уже бежал прочь. Пошло оно все! Ты никому не позволишь так с собой обращаться. Сам будешь помнить, и им всем тоже не дашь забыть о том, что для тебя по-настоящему важно.
***
***