[Sherax]

Глава 55. Чайные истории (2). Мелоди

Cеверус вернулся только два дня спустя, когда Гермиона уже с ума сходила от тревоги. Он внесся в хижину усталый, раздраженный, злой.
Настоящий Пожиратель смерти во всей красе!
- Что?.. Что задержало тебя так надолго? Что там произошло? Это…она?
- Да, девочка моя, познакомься. Это и есть бесценное сокровище Дэвида, его дочь, Мелоди Мальсибер. - Северус бережно положил на диван закутанную в его неизменно черный плащ зареванную тощенькую девчушку.
Гермиона осторожно выпутала ее из тяжелой намокшей от дождя пелены. Грязные, порванные на коленках джинсы, застиранная футболка, стоптанные сандалики, короткие неровно постриженные волосы… Малышка была на год старше их сына, но явно недобирала и в росте и в весе.
- Эти скоты из надзорной службы!..
- Тише-тише, ты разбудишь ее! Успокойся…
- Какое, Круцио Мерлину в брюхо, успокойся?! – гневно зашипел, но потом, все же умерил голос до шепота бывший Пожиратель. Он, стряхнув с волос капли дождя, наклонился и провел над спящим ребенком палочкой. – Эти!.. Я нашел ее в нищем маггловском приюте! Хуже места не придумаешь. Даже не знаю, с чем сравнить.
Да моё драное детство теперь мне кажется просто курортом с диетпитанием! – зная как неприятна Северусу болезненная тема его семьи, жена рискнула перебить поток его мысли:
- Кстати про питание. Ты, верно, голоден? – в ответ он сначала раздраженно фыркнул, но потом кивнул, соглашаясь.
Винки успела подсуетиться, накрыв на маленьком столике у дивана импровизированный поздний обед для наконец-то вернувшегося хозяина. Тот с волчьим аппетитом уплетал бутерброды с сыром и ветчиной, бросая короткие взгляды то на спящую малышку, то на излучающую напряжение и любопытство супругу. Как только с едой и чаем было покончено, Гермиона по своей любимой привычке устроилась на широкой ручке его кресла и начала донимать вопросами.
- Так где ты ее нашел? Где все это время скрывались Мальсиберы? – Снейп ответил не сразу, сначала притянул жену к себе поближе, обнимая за талию. Несколько раз коснулся легкими поцелуями ее щек и волос, как бы давая понять, что соскучился по ней и рад этой близости. Потом, когда она уютно расположилась в кольце его рук, и в обмене их невербальными выражениями глубокого взаимного расположения выдался перерыв, он вернулся к прерванному быстрой трапезой и мимолетной лаской разговору. Но в этот раз его тон был уже гораздо спокойней.
- Майорка. Прекрасный экзотический остров, красивейшие города. Может быть, ты видела когда-нибудь маггловские фото, рекламные буклеты? Брошюрки путеводителей? – Гермиона, немало попутешествовавшая с родителями по Европе, согласно кивнула и он продолжил: - Маленькие живописные города на побережье. Капдепера с ее старинной крепостью, Калья Эгос и её изумительные белые виллы. А Пагуэра? Великолепная нетронутая природа, пляжи, заповедник. Но весь этот роскошный экзотический рай – для туристов со средствами, выбравшихся на комфортабельный отдых и легко сорящих деньгами. А местный сиротский приют!.. Я еле отыскал это Богом забытое захолустье, это «средоточие передовой маггловской мысли в области педагогики» на задворках цивилизации. «Учебное заведение закрытого типа»! Обшарпанные стены, домишко того и гляди развалится, голодные ободранные дети. Меня там раз пять пытались обокрасть. Эти приютские! Смотрят честными глазами, а сами по карманам незаметно пошарить пытаются. Словил одного за руку, просмотрел в воспоминаниях, откуда у него такие привычки… Ты представляешь, все просто. До тошноты! Мальчишка был голоден, все его мечты были о еде. Самое вкусное блюдо, которое он мог себе представить – вермишель с сахаром. А я, наивный, думал, что это мне в детстве не сладко пришлось! Дети воруют, чтобы хоть как-то прокормится, а эти их… надзиратели. Сытые, наглые, разжиревшие на непыльной учительской работе. «Воспитатели»!..
- Северус, но…
- Была там одна дамочка… «Все у нас прекрасно, все у нас замечательно, великолепные условия содержания. Кто вас интересует, мальчик или девочка? Кого хотите? Подростка или помладше? Но учтите, за девственниц повышенный тариф…» Удавил бы! Пока искал дочку Дэвида, походил там по приюту… Они же от случайного посетителя такой прыти, подкрепленной невербальной Аллохоморой, не ждали, а всякие запреты и убедительные просьбы куда-то не входить я им быстро пояснил, в какое место они могут себе засунуть. Я увидел все. Много больше, чем им хотелось бы. Заглянул в сознание воспитанников и…персонала. Убивать… эту мразь. Причем медленно-медленно. Знаешь, я уж понадеялся, что жестокие желания Пожирательского периода моей жизни не вернутся, но ради такого случая… С одним ублюдком, который присматривал за младшей группой, с трудом удержался, чтобы не прикончить на месте, заглянув в воспоминая детей. Но ничего. Больше он не сможет причинить им вреда. Есть много милых неприметных внешне заклинаний. Он теперь даже думать о маленьких мальчиках и девочках будет бояться. Жаль. Жаль, что нельзя весь этот гадюшник одним махом ликвидировать, раскидать детей по более нормальным местам, дать им шанс. Хотя… Да, и, конечно, им пришлось бы подкорректировать память. Чтобы забыли обо всех ужасах, которые с ними творились.
- Северус, ты же не хочешь… Что ты задумал? – с нарастающей тревогой спросила Гермиона, глядя, как его тонкие бледные губы жестко сжимаются в отвратительной гневной гримасе, и слишком хорошо зная, какими последствиями чревато это мрачное выражение лица её мужа.
- Ничего особенного. Я понимаю, что искоренить всю творящуюся на свете боль и несправедливость невозможно. И что такой сиротинец… такая клоака, в которой бездушные садисты и безразличное общество пытаются сгноить, утопить в дерьме многие детские жизни, далеко, далеко не единственная в мире. Но все же. Конкретно это место я… вычищу от заразы, - уже приняв какое-то решение, ухмыльнулся он. Ласковым жестом провел ладонью по волосам жены, успокаивая её и успокаиваясь сам. - Конечно, таких мест много, всем не поможешь, - мужчина повторил вслух горькую истину, будто пытаясь заставить себя принять тот неприятный факт, что есть вещи, которых он изменить не властен. Потом скрипнул зубами и гордо поднял голову, отстаивая свое право на борьбу в случаях, когда его вмешательство явно может принести реальную пользу. - Но раз уж там я столкнулся, узнал, увидел воспоминания этих детей, то их я не оставлю, - он с минуту помолчал, потом кивнул в сторону ворочающейся и чуть всхлипывающей во сне Мелоди. - А эта кроха! Как с ней там обошлись! У нее уже случались спонтанные всплески магии. И эти умники не придумали ничего получше, чем запереть ее в мед. изоляторе. Уютное такое местечко без окон с одной голой кушеткой. Еще и свет там обычно выключали – экономили! А когда эта маленькая ведьма стала наколдовывать себе огоньки, то вконец испугались. Что ж, правильно. Эта девочка… Она представляла для них угрозу.
- Дорогой… ну может их можно понять, они наверно здорово испугались…
- Я видел отрывки воспоминаний малышки… Они полностью изолировали ее. Ведь что-либо непонятное тупыми баранами автоматически воспринимается как опасность! А «опасность» лучше немедленно упрятать куда подальше, обезвредить. А еще лучше уничтожить. На всякий случай. Её пичкали какими-то маггловскими таблетками. Как я понял после допроса их, с позволения сказать, медсестры, они просто медленно убивали ее, превращая в овощ. Никогда еще не понимал настолько хорошо идей и желаний Темного Повелителя. Если он вырос в подобном месте и к нему относились так же, то неудивительно…
- Нет, нет. Нет, Северус. Гарри в своё время рассказывал нам с Роном, что узнал о приютском детстве … Тома. Ему тоже, конечно, пришлось не сладко. Было плохо, но далеко не так… страшно.
- Что ж. Вытащив кроху из их медицинского… карцера, я не собирался оставлять её в том гадюшнике ни на минуту дольше. Ну а потом….у них еще хватило смелости попытаться перечить мне. Местный директоришка не хотел мне ее отдавать.
Гермиона подавила тяжелый вздох – она прекрасно знала, чем для нерадивого чиновника могло закончиться вмешательство Северуса.
- Он… остался жив?
Снейп презрительно дернул подбородком.
- Стал бы я руки марать! Много чести. Промыл мозги. Как следует. Поставил всем этим деятелям мощные блоки – «не было никакой странной девочки, просто не было и все».
- А ты выяснил, как Мелоди попала в приют?
- Конечно. Её передали из местного участка полиции. Когда ее родителей обнаружили мертвыми, а никаких упоминаний о других её родственниках якобы не нашли.
- Так все-таки они погибли? Как это случилось? Кто?..
- Толком неизвестно. Они жили крайне уединенно, ни с кем не общались. Местным магам не было до них никакого дела, а магглы… Они просто считали их…странной парой. Мало ли, для них все иностранцы, все туристы как бы…
- На одно лицо? Только ходячие кошельки?
- Ээээ. Да. Ты довольно точно выразила отношение… «аборигенов» к приезжим.
- Но… Мерн! Неужели ее тоже кому-то понадобилось убивать? Такую безобидную?... Или её позже доконало проклятье рабской связи с умершим хозяином-Мальсибером?

Северус достал из кармана черно-белую фотографию. Вырезка из маггловской газеты, прочитать без перевода статью Гермиона не могла, но это явно была выдержка или репортаж типа полицейской хроники.
Мальсибер лежал на переднем плане. Черные пятна на фотографии должно быть означали красные лужи крови. На серой траве... Дэвид был чудовищно изувечен. Что бы ни убило его – смерти предшествовала долгая и жестокая схватка. А Мерн… она лежала чуть позади. Возможно, он прикрывал её. До последнего. Казалось, время замерло на ней, она была все такая же, какой бывшая рабыня Снейпа встретила её в Малфой-мэноре. Красивая, стройная, изящная. Только в этот раз была одета не в издевательски-откровенный, положенный живым игрушкам наряд, а в красивый длинный цветастый сарафан. Жутковато выглядели безмятежные, широко открытые глаза, беспечное, спокойное выражение на мертвом личике. Она даже вроде слегка улыбалась. Не понимала, что происходит? Или наоборот, была счастлива умереть, но рядом с любимым, бесценным хозяином?
- Откуда у тебя снимок?
- Взял у местного полицейского. Он один на всю округу, но работка у него «не бей лежачего», в основном по мелочи – козу сосед у соседа украдет, булочник пары саек не досчитается. Парнишка был только рад поболтать, это дело ему покоя до сих пор не дает. Опасается, как бы такая кровавая штука еще с кем из приезжих не случилась – а то еще туристов отвадит, и тогда конец их местному бизнесу и благополучию.
- Но ты его успокоил?
- Да, вроде того. Парень считает, что это мафиозные разборки. А я не стал его разубеждать. Они же так ни к чему конкретному в своем расследовании и не пришли.
Что там случилось до конца не ясно. Чужих в округе вроде бы не было, хотя при магических возможностях перемещения… Магглы, живущие в соседней деревушке, прибежали посмотреть на пожар, когда увидели зарево над лесом. Пока добрались до особняка… Надо сказать, что немногочисленным очевидцам никто не поверил. Отмахнулись, что те, поди, перебрали местного вина и надышались дыма на пожаре. По их рассказам выходит, что они застали стены огня, переломанные как спички вековые деревья, горящие в воздухе знаки. И среди всего этого безумия, отгороженная шаром голубого тумана – наверно магической защитной сферой? - сидела и спокойно играла малышка Мелоди. Она даже не плакала. Забавлялась с огненными птицами…
- Сама создавала?! Такая кроха?
- Нет, что ты. Думаю, это скорее отец успел создать ей защиту и игрушки. Хотя кто его знает, что было на самом деле – ведь я могу судить только со слов перепуганных магглов, но по их воспоминаниям жутковатое было зрелище. Рядом с играющей не понять чем дочерью лежат её мертвые родители…
- Понятно… Но как же так? Почему местные маги, их министерство не вмешались? ….если только это не было их рук дело… – Гермиона, пораженная странным и подозрительным неучастием в расследовании магических представителей, поначалу засыпала мужа вопросами, но потом и сама быстро додумала вероятные ответы.
- Обрати внимание, вокруг тел выжженная земля. На том месте до сих пор ничего не растет. Ровный круг. В центре были тела, и играла Мелоди. Я все исследовал, ни фрагментов охранных рун, ни остатков барьеров, защиты. Ни Темных чар, ничего. Просто мертвая земля. Уверен, кто-то поработал на славу, заметая все следы нападения. Особняк в сотне ярдов, одни обугленные стены остались.
- Может… может выжившие Пожиратели? – миссис Снейп нервно сглотнула, вспоминая короткий, но незабываемый визит Долохова и Лейстранжей в их беседку… - Возможно, отомстили предателю…
Гермиона закрыла глаза, до боли надавливая на веки пальцами. Сколько еще?! А вдруг это была именно Белла? Хотя… С чего ей сводить счеты с Мальсиберами…
Северус отрицательно мотнул головой.
- Не вижу разумных аргументов. Скрывающимся сбежавшим мелким сошкам и так рисковать из-за мести дезертиру Дэвиду? Они ведь, по сути, были в равном положении… В бегах. Не то в ссылке, не то в добровольном изгнании. Мне думается, что скорее в дело была вмешана его Мерн. Я могу ошибаться, все же столько времени уже прошло, но…там чувствовалась чуждая, незнакомая мне магия. Не свойственные Пожирателям приемы, ведь следы их атак я легко распознаю, даже просто меряя по привычным себе Темно магическим приемам. А там поработали палачами чужие. Несколько человек. Очень слабые оттенки… - выводы супруга отчасти успокоили молодую ведьму. - Мне кажется, Дэвид ждал атаки. Написал мне письмо… Подготовил особняк для обороны, как маленькую крепость. А потом до последнего защищал свою семью, - жестко и горько завершил свою мысль Снейп, глядя на фотографию.
- А малышка? Она что-нибудь помнит? Два года назад, конечно, она еще очень маленькая была, но хоть образы?
- Нет. Кто-то уже поработал с ее памятью.
Бедная девочка. Гермиона провела рукой по грязным небрежно обкромсанным черным волосам Мелоди. Хорошо, если родной отец перед смертью. Тогда вмешательство было бережным и аккуратным. А если те, кто его умертвил? Это более вероятно… Она тряхнула головой, стараясь отогнать дурные видения.
- То письмо, оно было зачаровано на отправку после смерти родителей Мелоди. Почему же мы не получили его раньше?
- Его якобы изъяли в числе вещественных доказательств.
- Зачарованное магически письмо? Что за бред. Это же невозможно?
- Конечно, невозможно. Дело представили так, будто оно провалялось по халатности в какой-то магической канцелярии, пока его не обнаружил клерк-новичок и не отправил наконец-то адресату. Кстати именно этого, выполнившего свои обязанности верно беднягу немедленно уволили. Занятно, правда?
- Значит в произошедшей трагедии действительно замешано их министерство?..
- Или те, кто имеет на него влияние. Когда я напрямую обратился в их аврорат, стало только хуже. Оказалось, там работает немало дальних и не очень родственников Мерн де Мондега, некогда с позором изгнанной из благородного семейства. И все они категорически теряли интерес к делу, едва заслышав имя вмешанной в него особы. А кроме того, наперебой спешили мне напомнить, что меня самого судили как Пожирателя Смерти, и со скрипом оправдали. И Английский Визенгамот вообще-то им не указ…
- Они посмели тебе угрожать?
- Не совсем. Просто убедительно пояснили, что сотрудничать не станут.
- А что семья Мерн? Её родители, они же бабушка и дедушка Мелоди? Они живы? И, может, у неё еще были братья или сестры?
- О, все благородные де Мондега живут и процветают. Только и слышать про «отродье паршивой овцы» не хотят. Ты представь, там такая прорва родственников у Мерн, и с испанской, и с французской стороны, а крошка оказалась никому не нужной. Из-за какой-то глупой гордости и нелепых амбиций!..
- И как ты планируешь поступить с ней?..
Северус заглянул жене в глаза, помедлил с ответом, возможно ожидая её предложений. Она растерянно промолчала, перебирая одну идею за другой, но пока на ум не приходило ничего подходящего.
- Мы… подумаем, - наконец спокойно произнес он. Нежно погладил Гермиону по щеке. Взглянул на часы. - Ладно, мне надо уладить некоторые дела, представляю, что там без меня в Хогвартсе творится, - она понимающе кивнула, подставляя губы для поцелуя. Он улыбнулся и охотно коснулся её… Так уже вышло, что этот поцелуй на прощанье несколько затянулся к обоюдному удовольствию. – Я соскучился, - заметил Снейп, с неохотой отрываясь от счастливо улыбающейся жены. - Я скоро вернусь.
- Знаю я твое «скоро», - переводя дыхание, с сожалением вздохнула ему вслед Гермиона.
Он рассмеялся.
- Обещаю, - Северус бросил на нее короткий, но приятно окативший жарким желанием взгляд, развернулся и через мгновение скрылся в камине.

Глядя на маленькую дочь рабыни и Пожирателя смерти, спящую начарованным сном на диване у них в гостиной, Гермиона чувствовала себя до предела растерянной. Конечно, они были обязаны позаботиться о малышке, и ей сразу же стало жаль сироту. Но… Что решил для себя на этот счет её муж? Может, он хочет, чтобы они её удочерили?

По коридору знакомым ураганчиком пронесся топот маленьких ножек, и в гостиную влетел, разоспавшийся было после обеда, Джей. Молодая ведьма скользнула взглядом по любимой мордашке, ласково растрепала волосы своему чуду в мятой пижамке.
- Мам! А папа уже вернулся? Мне кажется, я слышал его голос.
- Да, он пока что пошел посмотреть как там дела в Хогвартсе, но ужинать будет с нами.

Пацаненок уже заметил Мелоди и теперь с большим интересом крутился вокруг нее.
- Мам, мам! Это мне братик? Как я и просил? Что б и у меня был братик, как у Джейми? И сразу такой большой, вот здорово!
- Вообще-то это девочка, - до поры дипломатично обходя тревожащую и ее тему, ответила Гермиона.
- Девочка?.. – засомневался Джей. - А почему у нее нету бантиков? И почему она в штанишках, как я? Девочки же ходят в красивых платьях. К тете Артис часто приходят в гости маленькие девочки, так они все такие… - он сделал неопределенный жест.
- В кружевах и оборочках…? – постаралась подсказать ему подходящие описания мама.
- Ага. И с бантиками, - повторил свой решающий аргумент маленький спорщик.
- Не всем маленьким девочкам так повезло с родителями. Эта малышка… Она…из приюта.
- А что это - приют?
- Это…это место, где живут дети, у которых нет мамы и папы, - чувствуя комок в горле, Гермиона легонько обняла сына за плечики. Она так сильно любила своего ребенка… Тем более больно было понимать, как жесток и несправедлив мир, в котором папы и мамы есть не у всех. Впрочем, её непосредственный малыш уловил только одну, интересующую его, сторону ответа.
- Значит, она ничья? И теперь она будет жить с нами? Мы будем ее семьей? А как ее зовут? – далее последовала бесконечная череда подобных: «А что? А как?..»
«Может на самом деле мы должны подарить ему таким образом сестричку?» - думала Гермиона, в пол уха слушая оживленную болтовню сына.
Но такое решение потребует от неё некоторых весьма существенных жертв. Ведь она и так отчаянно пыталась совместить в своей жизни все! И работу колдомедика во вновь отстроенном Мунго. И научные разработки. И не совсем запланированное последствие её спонтанной выходки после стычки в беседке. Даже немного пугавшее вначале, но в итоге приносящее столько радости материнство. И ей всегда не хватало времени! Она считала себя не очень хорошей матерью, потому что Джей больше времени проводил с Винки или со сверстниками – иногда у Люпинов, а нередко и в фамильном особняке Ноттов. В отличие от компанейской и дружелюбной Тонкс, с которой они более менее сдружились, с Артис они подругами не стали. Может, сказалась разница в возрасте, может предубеждения чистокровной слизеринки, но «Медвежонок» готова была разве что «терпеть» Гермиону ради Северуса, с которым у нее была примерно такая же школьная привязанность, как у гриффиндорки с Гарри или Невиллом. Зато вот Джея Снейпа у Ноттов приняли сразу же, он был желанным компаньоном для игр с младшим отпрыском благородного семейства и сам всегда охотно оставался провести у них время.

К тому же Гермиона так скучала по Северусу, ведь он вечно по уши занят школьными делами. А как же его жена? Его сын, тоже требующий внимания отца? Он им нужен! Очень.
С их работой, с их постоянной загруженностью делами, им с Северусом и сейчас друг для друга удавалось урвать только какой-то час, поздно вечером, ночью. Ну, иногда в выходные. А тут! Девочка, выросшая на чужбине, наверняка почти не понимающая по-английски. Напуганная и недоверчивая. Да, ей очень нужна семья, ласковая и внимательная приемная мать….
«Но я?.. Смогу ли?»
Гриффиндорка раз за разом пыталась примерить на себя эту роль. Так будет правильно? Наверное. Она должна? Но. Глядя на вещи здраво, Гермиона не чувствовала в себе желания слепо пожертвовать своими интересами, пусть и ради достойной, благородной цели. Поставить крест на карьере, на таких интересных исследованиях… Почему она не такая как многие другие женщины? И ведьмы, и магглы. Ведь многие охотно посвящают себя только семье, малышам, хозяйству.
Она осторожно, чтобы не потревожить, магией убрала грязь с лица и волос девочки.
«Надо будет искупать ее…Бедный ребенок, какая же худенькая! Не забыть попросить Винки, чтобы приготовила ей что-нибудь легкое и особенно питательное».
Мысли переходили от одного к другому.
Справится ли она с ролью приемной матери? Двое детей это солидная нагрузка. Если действительно заниматься ими, их воспитанием, всесторонним развитием. А не сбрасывать большую часть забот на родственников, на прислугу, на детский сад, как это принято у магглов. Ее и так гложет совесть, что она мало времени проводит с Джеем, а тут малышей станет двое. Осесть дома? Целиком посвятить себя материнству и быту?..
Другие же так живут? И находят это нормальным…

Вот взять к примеру Лав-Лав. В школьные годы мисс Браун казалась такой зацикленной на мальчишках и нарядах пустышкой. А теперь на ней держится все рыжее семейство. Здоровье Молли так и не восстановилось в полной мере. Вовремя проведенный обряд позволил ей отчасти сохранить магическую силу, но теперь она была способна исполнять только простейшие чары. Увы, ощущая себя почти сквибом, мамаша Уизли утратила большую часть своей энергичности и жизнестойкости. Сейчас на нее было просто больно смотреть. А может…может предложить ей заняться теми несчастными детдомовцами? Чувствовать себя нужной, что может быть лучшим лекарством? Наверняка у неё вызовут сочувствие бедные маггловские сироты. Тем более, что им магия не нужна. А слабое здоровье…Что восстанавливает его лучше, чем… работа? Полная загруженность, когда некогда хандрить. Тем более, что и в личной жизни у старшей миссис Уизли сейчас было не все гладко. Да, Артур очень переживал за свою в прошлом такую боевую и скандальную женушку, но… дома последнее время почти не бывал. Молли обижалась, чувствовала себя брошенной, переживала. А он почти жил в министерстве – новый министр Кингсли, окружив себя старыми соратниками, вовсю развернул реформирование давно наболевших аспектов устройства магического мира, работы всем хватало, вот только… миссис Уизли от этого было несладко, она-то оставалась не у дел...

В Норе теперь фактически распоряжалась и, как могла выкручивалась, новая молодая хозяйка.
Перси начал активно ухаживать за Лавандой еще в Победном мае, после того, как они оба довольно долго провалялись в больнице. Девушка, возможно, просто так хотела замуж, что согласилась на синицу, не имея возможности словить журавля. Рон ведь к ней интереса больше не проявлял, сбежав в кругосветку. А Перси – он был постарше, при должности и главное горел желанием создать семью. Жить «как все».
В результате на аппетитно округлые плечики Лав-Лав легла забота о доме, разваливающемся на глазах. О бесконечно хворающей свекрови. О вечно занятом свекре. О несносных близнецах, вернувшихся в Нору после уничтожившего их лавку большого пожара в Косой аллее. Поскольку их ухаживания за сногсшибательными Мери и Сью продвигались ужасающими и для всех прочих Уизли, и Люциуса Малфоя темпами, они того и гляди могли привести в дом пару инфантильных, но зато весьма фигуристых женушек-маггл. О постоянно цапающейся с ней Джинни. Мелкая Уизли делала довольно удачную карьеру ловца в девичьей профессиональной команде по квиддичу, но жить пока продолжала с родителями. А со своим стервозным характером, она была настоящей занозой для Лаванды. О довольно-таки непутевом муже, и уже троих (всего-то за пять лет!) собственных малышах. Но молодая миссис Уизли не зря была гриффиндоркой. Она держалась очень достойно…

А вот Гермиона отчетливо понимала, что для неё оказаться запертой в амплуа исключительно жены, матери и …домового эльфа было бы невыносимо. Но и бросить отчаянно нуждающуюся в помощи девочку Мальсиберов она не могла.

Камин полыхнул зеленым, миссис Снейп встрепенулась, ожидая возвращения мужа. Их ждал нелегкий разговор, и ей предстояло сделать непростой выбор. Но, изящно смахивая пепел, в их небольшую гостиную шагнул мистер Малфой.
- Добрый вечер. Гермиона, Джей. Вот, как и обещал, - он, сдержанно кивнув, положил на столик увесистый сверток – редкие старинные книги по колдомедицине из его личного собрания. Слизеринец незаметно интересовался продвижением карьеры своей невольно приобретенной приемной дочери в св. Мунго, хотя держался с ней всегда нарочито отстраненно, будто они едва знакомы. Молодая ведьма находила такие аристократические игры довольно глупыми, но старалась принимать Люциуса таким, каков он есть. Он мало с ней говорил. Зато часто, не афишируя того, оказывал существенную помощь.
- А Северуса нет...
- Я знаю. Я пересекся с ним в Хогвартсе. Значит, это и есть малютка Мальсибер? - он подошел к софе, с интересом рассматривая ребенка. Погладил её блестящие, черные, как ночь, прямые волосы. – Итак, наследница двух славных чистокровных фамилий гнила в маггловской богадельне, - Гермиона была готова возмущенно фыркнуть – столько презрения или отвращения, столько царапающего яда, вложил слизеринец в последнюю фразу. Но… возразить ведь по сути было нечего. Люциус с профессиональным интересом колдомедика провел своей палочкой над малышкой, оценивая ее состояние. Удовлетворенно кивнул. – Ничего критичного. Надлежащий уход и со временем она будет в порядке… А что, у неё уже неоднократно были проявления магических способностей? – он что-то взвешивал, просчитывал про себя, в уме. - Что ж…может это все будет и к лучшему.
- О чем вы?
Он промолчал, сделав отрицательный жест. Но его собеседница была готова поклясться, что пока он размышлял о чем-то своем, по его тонким губам скользнула легкая довольная улыбка.

Его хитрый план разъяснился несколько часов спустя. Гермиона успела прочитать сыну длиннющую сказку и теперь тихонько переговаривалась с Винки, обсуждая свои сомнения по поводу вероятного удочерения. Чадолюбивая домовуха была бы счастлива помогать в воспитании и десятка ребятишек, но она, Гермиона, разрывалась в тревожных терзаниях. Все же она была не готова к такому значимому шагу, как неожиданное появление в ее семье еще одного довольно-таки взрослого и проблемного ребенка.
В дверь постучали.
- Драко! Асти! Заходите. Мерлин мой, какие вы замерзшие! Сейчас чай организуем. Может сегодня останетесь с нами на ужин?
Астория отрицательно покачала головой. Она была бледной и осунувшейся, тяжело опиралась на руку Драко. Ну, ясно – полнолуние со дня на день…. Несмотря на новые, относительно эффективные зелья, это время по-прежнему оставалось для оборотней не простым.
- У нас тут такое творится… Северус вернулся, он искал дочку Мальсиберов… – Гермиона вкратце рассказала последние новости, сокрушенно поделившись и своими терзаниями.
У нее не было секретов от этих двоих. Слизеринский принц был частым гостем в их доме, Гермиона давно считала его своим братом. Могло ли кровное родство, рождение от общих родителей, значить больше, чем все те испытания, через которые они с ним вместе прошли? Все те отчаянные поступки и взаимовыручка, на которую они были готовы ради друг друга? Не все окружающие понимали характер их отношений верно. Разумеется, ведь каждый видит в меру себя, лишь то, что способен увидеть. Но люди, близкие семьям Снейпов и Малфоев, знали, что время, порой немилосердное, порой справедливое, все расставило на свои места. Если в отношении Драко к Гермионе был более романтический период, то на смену ему пришел другой, более спокойный, но не менее глубокий. В некоторой мере причиной тому были и отношения Драко с Асторией.
Мисс Гринграсс бывала в гостях у Снейпов куда реже, она сама сторонилась всех, но Гермиона относилась к девушке с большой теплотой и уважением. Юная слизеринка изо всех сил старалась не обременять собой, своими специфическими проблемами окружающих, нести свой незаслуженный и мучительный крест молча, не морщась на виду. Иногда она приходила за волчелычным зельем сама, не желая доставлять кому-либо лишние хлопоты, иногда её приглашали специально, Северус все еще продолжал эксперименты, надеясь свести горести невольных оборотней к минимуму. Но в каждом случае, с каждым укушенным, получалось по-разному. А ситуация Асти, последней жертвы Сивого, поддавалась лечению значительно хуже других. Ведь обращение Фенрира в ночь Битвы за Хогвартс было противоестественным, насильным, вне полнолуния. И уже не было никакой возможности точно установить, в чем состояли его особенности. Лечение уникального случая отважной малышки Гринграсс приходилось вести наугад, вслепую, методом проб и ошибок.

Гермиона знала, что ведомый отчасти жалостью и сочувствием, отчасти благодарностью и чувством долга, Драко неоднократно предлагал Астории стать его женой и таким образом принять помощь и защиту его семьи. Вот уже несколько лет все ожидали, когда они, наконец, поженятся. Но тут все оказалось не так просто.
Младшая из сестричек Гринграсс вначале отчаянно боролась, пыталась жить дальше, справляться со своей «пушистой проблемой» сама, гордо нести неизлечимые шрамы – в конце концов, во второй большой магической войне было много необратимо пострадавших. Но время работало не в её пользу. Средств на восстановление разоренного родительского гнезда у девушки не было, любимая сестра старалась её поддерживать, как только могла, но все же постепенно отдалялась, ведь у Дафны был счастливый брак, дети, любимая работа, своя жизнь.
Хоть новое правительство и вело относительно оборотней более мягкую политику, предубеждения против них оставались все еще сильны. В итоге маленькая, храбрая, независимая блондинка оказалась всем в своей теперешней жизни невольно обязана Драко. Он устроил ее на работу, представляя все так, будто просто должен заботиться о своих соучениках по старой памяти. Он слишком часто «случайно» встречал ее, приглашал в гости, старался развлечь, растормошить. «Зачем тебе все это? Зачем тебе я? Не трать время, найди себе нормальную девушку». Так она ему неизменно отвечала. Утром. Когда он уходил из ее крошечной квартирки, часто всю ночь полнолуния прокараулив обратившуюся зверем Асти.
Он и сам не мог выдать ей вразумительного ответа. «Мы же друзья…» - звучало слабо.
Было ли большее, он и сам не знал. Знал только, что они оба несчастливы, каждый по своему и так похоже в то же время. А когда они были вместе, эти боль и пустота внутри отступали. «Когда тебе плохо – найди того кому еще хуже и помоги». Но такого не скажешь своей бывшей соученице. Да еще смотревшей на него раньше такими влюбленными глазами. До того, как изведенная очередным полнолунием, она решила, что ничего хорошего у нее уже не будет и ее взгляд стал постепенно меркнуть, по мере того как она теряла интерес к жизни…

Мелоди проснулась, озираясь по сторонам, и заплакала, залепетав по-испански. Гермиона снова хлопнула себя по лбу – прозанималась самокопаниями, вместо того чтоб найти и наложить на себя хотя бы временные чары перевода. Она попыталась утешить ребенка, но малышка, испуганная чужим незнакомым местом, отползла к спинке дивана, поджимая коленки к груди и съеживаясь в комочек, расплакалась еще горше.
Ей ответила Астория. Устроилась рядом, стала негромко рассказывать что-то успокаивающее на понятном той языке. Малышка замолчала, вытерев кулачком слезы. Потом начала отвечать, что-то лопотать, перемешивая в своей речи испанские слова с английскими. В полумраке скупо освещенной камином и свечами на столе гостиной шрамы на лице Асти были не так заметны, отчасти их прикрывали небрежно распущенные волосы. Темные глазенки малышки засветились восхищением, когда она решилась приблизиться, чтобы осторожно потрогать явно диковинные для нее чуть растрепанные волны прядей, светившиеся белым золотом. С таким же восторгом, хотя и опаской она исподтишка бросала взгляды на Драко. Высокий, одетый со свойственной Малфоям изящной сдержанной роскошью платиновый блондин выглядел весьма впечатляюще. Возможно, эти двое - светлокожие и светловолосые - показались ей сказочными принцем и принцессой. Ведь они были так не похожи на ранее встреченных ею в ее приютском детском мирке смуглых и темноволосых людей, преимущественно южноевропейского происхождения. Девушка усадила кроху к себе на колени, принялась осторожно расчесывать спутанные пряди. С легкой улыбкой стала рассказывать наверно что-то шуточное или смешное для ребенка. Малышка улыбнулась ей в ответ.
Драко стоял рядом, положив руку на плечо своей…подруги? Потом поднял глаза на магически приобретенную сестру. У нее в голове щелкнула и сложилась задуманная Люциусом головоломка.
Как свести вместе трех несчастных людей, и…

- Она будет моей женой.
- Поздравляю. Драко, я так рада за вас! – Гермиона не удержалась и обняла «братика». Она слишком хорошо знала, как долго Астория отказывала одному из самых завидных женихов магической Англии. На которого заглядывалось ни одно поколение Хогвартских девочек.
«Не унижай меня своей жалостью! Я не нуждаюсь в твоей благотворительности!.. Ты мне ничего не должен, живи, как сам хочешь, в свое удовольствие! Я не хочу быть обузой!..»
- Вас…соединила Эм?
Драко кивнул.
Да, появление бесхозной малышки оказалось для них чудом, обаятельная девчушка была настоящим сокровищем. Мистер Малфой и Нарцисса усиленно делали вид, что не владеют чарами перевода или просто не понимают, что лопочет хитрюжка-смуглянка, и Асти приходилось почти все время проводить в мэноре. Мелоди к ней очень привязалась, и это было более чем взаимно. Сердце радовалось, когда Гермиона видела их всех троих на прогулке. Асти, Драко, и между ними, крепко держа их за руки, скачет счастливая Эм. В красивом нежно-голубом платьице, в новых атласных туфельках – настоящая маленькая принцесса!
Полгода прошло с момента появления малышки, и, постепенно, Асти сдалась. Гермиона часто, приходя в гости в мэнор, слышала обрывки их разговоров.

«Не надо меня жалеть!!»
«Подумай о ребенке! Ей нужна мать, Мелоди так к тебе привязалась!»
«Но я же оборотень! Монстр. Опасный, отвергаемый обществом!»
«Ей плевать на это! И мне…плевать...»

Гермиона понимала, что отчасти, Гринграсс сдалась, потому что ей очень хотелось сдаться, но благородство не позволяло вешать себя на шею давно любимому человеку.
Наверное, им всем было очень нелегко. ПрОклятый слизеринский принц. Умница и некогда красавица Астория, отмеченная уродующими шрамами, оборотень, почти изгой. Сиротка со стертой памятью о настоящих родителях, помнившая только, как одиноко и неуютно было в маггловском приюте.

Эм выросла очень похожей на свою родную мать, чистокровную и заносчивую Мерн де Мондега. Изящная, красивая, очень успешная в учебе, вот только характер – не сахар. Что не говори, а девчушка оказалась и упряма, и капризна. Впрочем, к своим близким, к тем людям, которых она любит и уважает, Мелоди тянулась всем сердцем, искренне. Все готова вертеться около неё, Гермионы, любит маленькую непослушную Тиа, а уж в приемных родителях так и вовсе души не чает.

Драко с годами стал еще больше походить на Люциуса. Внешне он окатывал холодом и отстраненностью, высокомерием. Чужих.
Но он был куда ласковее с женой, с приемной дочуркой, с сестрой-гриффиндоркой…
Его брак с Асторией никто не посмел бы назвать неудачным: в нем было и взаимопонимание, и теплота, и общность взглядов, интересов. Хотя была и своя затаенная боль – отсутствие родных детей. Горькая цена союза жены-оборотня и мужа, унаследовавшего не ему предназначенное родовое проклятье. Эта их боль никогда не выставлялась напоказ. И к некоторому облегчению для них обоих, беда была одна на двоих. Общая. Гермиона знала, что иногда у молодой миссис Малфой случались нервные срывы, особенно в начале супружества. Девушка изо всех сил старалась скрыть их, сдержать, похоронить в себе. Только самой маленькой слизеринке было известно о том, сколько горечи, разочарования, злости на извечную несправедливость судьбы, накопилось в её сердце.

Драко поддерживал свою жену, как мог. Он и сам чувствовал себя без вины виноватым.
Дело в том, что отчасти из любви к своей внучатой невестке Дафне, отчасти, понимая, что и ее сестра Астория, и младший в роду Малфоев, Драко, вынуждены расплачиваться за чужие грехи, бабуля Лонгботтом пыталась отменить, снять свое проклятье на вымирание рода магических аристократов. И не смогла. Брошенное с искреннем безудержном гневе, порожденное глубочайшей болью за исковерканные судьбы ее детей проклятье оказалось необратимым, неподдающимся, не имеющим обратного хода. Как сама смерть.
Правда, оставалась еще небольшая надежда, что эти злые чары ослабнут, когда самой старой ведьмы, наславшей их, уже не будет в живых.
Так что младшая пара супругов Малфоев все же хранила некоторую надежду… Хотя и тут их поджидали бы уже новые сомнения и испытания – как велик окажется шанс на рождение здорового малыша у женщины-оборотня?...

Глядя на жизнерадостную, гордую и своевольную умницу Мелоди, изредка ловя на себе скользящую по губам Драко ласковую, только ей одной предназначенную, улыбку, Астория находила свою скромную толику счастья – быть рядом с любимыми, быть им полезной и нужной.
И в ее жизни все чаще выпадали такие спокойные, светлые моменты. Она умела ценить, то, что имеет, довольствоваться уже тем, что она – любит. Насколько любима мужем была она сама? Что ж, возможно, в их сложных отношениях чего-то хрупкого, неуловимого и особенно ценного малышка-Асти недополучала… Ведь - насильно не влюбишься. Не влюбишься по собственному желанию, увы. Даже если очень хорошо относишься к человеку, высоко его ценишь. И – да, отчасти конечно любишь, но не так...
Драко сделал свой выбор. Поставил своей целью увидеть своих девочек счастливыми. Помочь вернуться к жизни и радости сразу двум милым и ни в чем не повинным жертвам войны и предрассудков. Крошке Эм и Астории. Дарить им тепло. Много он мог им дать или мало? Трудно оценить, но с момента заключения их брака, из глаз Астории постепенно ушло то гнетущее затравленное выражение, она лучилась искренним счастьем, когда гордо шла, опираясь на руку своего мужа, которого все же очень сильно любила.
Каждый из них понес какие-то потери, пошел на некоторые жертвы, но царившие в их семье мир и согласие стоили неизмеримо дороже. В своей отчаянной войне за право быть счастливыми они победили.