[Sherax]

справимся...
Глава 33. Папина дочка

На следующее утро, собираясь на занятия, Северус что-то напряженно обдумывал, изредка поглядывая на Гермиону и хмурясь. Она знала: так всегда бывает, когда он не уверен, стоит говорить ей о чем-то или нет. Но расспрашивать бесполезно, это только подтолкнет его к решению промолчать…
Она оглядела комнату. Домовикам пришлось изрядно потрудиться, приводя ее в порядок. На полу, где от эльфийской магии вчера кипели камни, так и остались отметины. Странным образом они напомнили Гермионе бесформенные шрамы на лице погибшего мракоборца, необратимые последствия применения Темной магии.

– До меня дошли сведения о родственниках Уизли… – наконец начал говорить Снейп. Он застегнул манжеты и откинул волосы на спину. О, теперь стало ясно, почему он колебался, касаться ли этой темы, тем более ЭТИМ утром. – Не хотел тебе говорить, но, конечно, ты хочешь знать, что происходит, – он отвел глаза, видимо все еще сомневаясь. Гермиона замерла в ожидании. – Нора разгромлена. Флер и Билл исчезли… они как раз приехали к Молли погостить, а тут…
– О, нет… – холодея, прошептала она. – Пожиратели? Это сделано по приказу Лорда? А остальные? Рон знает? А Гарри?
– Это случилось прошлой ночью. Твои друзья…в лесу, ты же видела, вряд ли они поддерживают связь с внешним миром, поэтому, скорее всего, не знают. Я не стал тебе ничего говорить вчера. Ты была так измотана, и все равно мы бессильны тут чем-либо помочь. Мне мало что удалось узнать. Легко отделались, как ни странно к ним не применяли непростительных, все живы. Сейчас собираются восстанавливать дом… хотя что там восстанавливать, разница вряд ли будет заметна….Если напали наши, то не по приказу Лорда. Где держат похищенных, и для каких целей – не известно… Ты, кстати, знаешь, что у Билла все же проявились признаки ликантропии?.. Они с женой пытались утаить это, чтобы не волновать родителей.

Гермиона кивнула, конечно, если бы об этом узнала миссис Уизли, для бедной женщины это было бы ужасным ударом. Надо будет попросить Драко проверить сведения об узниках Малфой-мэнора, может быть, все же их держат именно там? Хотя вряд ли, зачем они Лорду?..

– И еще…Я не желаю видеть после каникул зачинщиков из ОД в школе. Лавгуд, Уизли и некоторые другие будут отправлены по домам. И это не обсуждается. Их выходки слишком дорого обходятся другим детям…

На этот раз Гермиона была полностью согласна с директором, переживая только, что этим он нарушает прямой приказ Лорда об обязательном всеобщем магическом образовании.
И Пасхальные каникулы будут еще не очень скоро, у несмышленых и отчаянных партизанов ОД, к сожалению, еще будет возможность для их «грозных атак».

– …жаль, но Лонгботтома придется оставить. Его бабушка...скрывается, и делать это одной проще… Надеюсь, у него хватит мозгов заняться чем-нибудь более созидательным… Не бойся, все будет обыграно так, что эти тупицы еще героями окажутся в своих глазах. Мои люди снимут их прямо с поезда, отконвоируют к родителям, и немного постращают семьи, чтоб сидели тихо, либо скрывались как другие члены сопротивления.
– Это не опасно?
– Этому отряду можно доверять. Люциус проследит.

Он пошел к двери. Как всегда стремительные летящие движения. На пороге приостановился и, постояв немного, вернулся к ней. Провел рукой по щеке, будто собираясь что-то сказать, потом опять неожиданно резко развернулся и вышел.
Почти сразу она услышала его голос, он отчитывал кого-то из учеников.

Гермиона с улыбкой начала собираться на занятия. Какой он все-таки!.. Ее не удивила его нарочитая отрывистость и строгость в утреннем разговоре. Скорее наоборот, она ожидала чего-то подобного. Знала, что он снова закроется. Ему нужно время, и он…скорее всего, стесняется, возможно, смущен своей вчерашней открытостью и такой несвойственной ему откровенностью. Он ей показал самое сокровенное, слишком личное. Это непросто. Тем более для него. Слишком долго он носил маску. Решился подпустить ее к себе, но все равно еще не может довериться до конца.

Она складывала учебники и пергаменты в сумку и обдумывала его слова. С ОД это, наверно, правильно, хотя…сейчас ей пришло в голову…Хогвартс все же является защитой для его обитателей, – может быть не такой надежной, как прежде, присутствие Кэрроу вносит свои коррективы, – но то, что творится снаружи, гораздо страшней. Официальные газеты о многом умалчивают, перевирая факты, а вот «Придира» и «Поттеровский дозор» не стесняются говорить правду, а зачастую она бывает по-настоящему жуткой. И отправлять туда детей?.. Северус не может не понимать… Но здесь они провоцируют Кэрроу. Надо попробовать как-то убедить их оставить свои вылазки. Вот только, станут ли ее слушать?..
Билл…Флер, как же это страшно. А у Билла, значит, все же проявились последствия…

Собрав сумку, Гермиона отправилась сначала в Большой зал на завтрак, потом на занятия. Она все порывалась поговорить с Драко, но, казалось, тот намеренно избегает ее, всякий раз, стоило им только встретиться взглядом, он отводил глаза или отворачивался. Гермиона решила проявить настойчивость и подстерегла его в коридоре на перемене.
– Привет.
– Привет, – смотря в сторону, сказал Малфой. Мимо проходили другие студенты. Гермиона встала рядом с ним около окна, делая вид, что разглядывает заснеженный пейзаж.
– Ты же, кажется, решила не общаться со мной? – тоже поворачиваясь к окну и по-прежнему избегая смотреть на нее, спросил Драко.
– Решила… – в тон ему ответила Гермиона. – Но знаешь…как-то это…
– Глупо.
– Нет, но…
– Ну, признайся, Грейнджер, ты сделала глупость.
– Я, нет, я… – она посмотрела на него, увидев, что он улыбается, улыбнулась в ответ. – Это было бы правильней! Но делать так я не буду.
Драко фыркнул и рассмеялся. Гермиона улыбнулась. Лед растаял, так хорошо. Все-таки они будто связанны, ей…хочется быть с ним рядом. Друзья? Да. И это очень много для нее значит. Она испытывала теплоту и признательность к Северусу. Как хорошо, что он понимает, насколько такое общение важно для нее. И готов принимать все так, как есть. Хотя…у неё иногда мелькали опасения, что такое необычное сближение с Драко принесет потом им обоим страдания. Она привязывалась к Малфою, но мужчина для нее сейчас существовал только один-единственный на свете – Снейп. Драко был для неё только другом. Но ведь и слизеринский принц, возможно, привязывался к ней. Гермиона видела, что нравится ему. Но она не имеет права зарождать еще большую симпатию, пробуждать…любовь? Это подло, она ведь никогда не сможет ответить на его чувства. Кто она для него? Любимая девушка или просто друг? Но как узнать обо всем этом, не обидев и не сделав больно?
Да, с Гарри таких проблем не возникало! А с Роном…. С ним было куда проще, у её рыжего приятеля-гриффиндорца эмоции всегда на виду.
Гермиона мыслями вернулась к недавним событиям.
– Спасибо тебе. Я не поняла смысл этого обряда, но Северус сказал, что это был единственный способ для меня остаться в живых…
– Да, ладно…
– А что это за обряд, что ты сделал? Северус так толком и не объяснил, буркнул только, что ритуал необратим.
– Это верно… Нас соединила магия крови. Мы теперь принадлежим одной Семье. Эльфы, которые принадлежат нашему роду – Малфоям, Лестрейндж, Блэкам, другим родственным семьям, – теперь не могут причинить тебе вред, ты же теперь их хозяйка.
– Этот обряд… У тебя будут неприятности из-за него?
– Еще какие, – смотря в сторону, вздохнул Малфой, потом повернулся к Гермионе и попытался улыбнуться. – Не бери в голову. Я ни о чем не жалею. И если бы надо было сделать это еще раз, я бы сделал. Знаешь, …я теперь к жизни…стал по-другому относиться. Это ценность. Раньше я не понимал этого.
– Из-за меня погибли эльфы, мне так жаль, – опуская голову, пробормотала она
– Мне тоже. Я слышал о существовании таких приказов, но все же…был уверен, что эльфы просто уйдут… Я не знал, что обряд на них ТАК подействует…
– Наверное, они не могли не выполнить приказ и одновременно не могли причинить вред хозяину… – Драко понимающе кивнул. – Я почему-то всегда считала… что эльфы не могут причинить вред человеку. Любому, не только хозяину…
– Волшебники очень мало о них знают… Просто привыкли, что они есть, Как кошки или совы, домашние животные, а эльфы еще и работают. Рабы. Бессловесные, исполнительные. Я раньше считал, что так и должно быть…
Прозвенел звонок, надо было идти на занятия. Гермиона побежала на арифмантику, но когда обернулась на повороте коридора, увидела, что Драко так и остался стоять у окна, печально глядя ей вслед.

После уроков Гермиона хотела навестить Винки и Кричера, пострадавших из-за нее, но другие эльфы ее не пустили, а Добби потом разъяснил, что у них это не принято. Человек не должен видеть эльфа в таком состоянии, у них это считается неприличным и оскорбительным. Пришлось уйти ни с чем, только передав слова благодарности и пожелания скорейшего выздоровления, и попросив Добби сказать ей, если что-то понадобится и, если это не противоречит их принципам, рассказывать ей, как у них дела.
Сейчас, став рабыней и почувствовав изменения в характере из-за заклятия, а может, просто повзрослев, Гермиона стала бережней относиться к традициям, обычаям и укладу жизни других, даже если что-то казалось ей неправильным. Ее затея с шапками и «фронт освобождения эльфов» теперь предстали перед ней совсем в другом свете.

Каникулы подкрались совсем незаметно. Занятия, помощь профессору МакГонагалл и мадам Помфри. Частые беседы с Драко. ОД предпринимало попытки строить каверзы, но, к счастью, теперь обнаружить нарушителей удавалось не часто, складывалось стойкое впечатление, что в чарах «не обнаружения» эти подпольщики стремительно продвинулись на уровень ТРИТОНов.
Большую часть свободного времени Гермиона находилась в лаборатории вместе со Снейпом или сидела рядом с ним, погрузившись в книги.
Когда они оставались наедине за прочно запертыми дверьми, время, проведенное с любимым человеком, превращало жизнь Гермионы в сказку. Снейп учился открыто улыбаться ей в ответ. А потом снова становился сдержанным, словно делал осторожные полшага назад. Мрачный профессор зелий по-прежнему избегал выражать свои чувства к ассистентке словами. Но Гермиона постепенно училась понимать язык его прикосновений. Часто он ловил девушку за руку и крепко сжимал её пальцы своими. Затем чуть жесткое пожатие постепенно переходило в поглаживание её ладони. Для себя Гермиона решалась переводить этот жест как: «мне хорошо, оттого, что ты рядом» или «я хочу чувствовать, что ты со мной». Было в этом прикосновении и еще нечто, безумно волнующее. Он касался её рук, как растирал бы замерзшие на морозе. Но фантазия Гермионы мгновенно переносила эти ласки на другие участки её тела, и она невольно закусывала губы, понимая, какой эффект они бы возымели. Этот, достаточно невинный на первый взгляд, знак внимания отзывался в молодой ведьме гулкими ударами сердца и приятным покалыванием, будто по её нежной коже плыли легкие электрические разряды. Она затруднялась в оценке, насколько виновны в том магические силы, связавшие рабыню и хозяина, а в какой мере её постепенно раскрывающаяся страсть взрослой женщины. Северус никогда не торопил её, его намеренная сдержанность и деликатность завораживали и вдохновляли его юную партнершу. Девушка не могла судить уверенно, но, возможно, именно навязанная Лордом роль хозяина покорной его желаниям игрушки, столь отвратительная её любимому, зачастую заставляла его сдерживать свои естественные порывы и особенно ценить моменты, в которые она сама первой проявляла инициативу.
За последнее время она ощутила на себе столько безмолвных свидетельств его любви и нежности. Милые маленькие подарки, первые весенние цветы в ее комнате. Это даже смущало, хоть и было бесконечно приятным. Девушка не знала, чем в большей мере продиктовано его желание побаловать её. Тем, что раньше он себе никогда такого не мог позволить, или тем, что ей, возможно, так мало осталось увидеть в жизни радостей.
А иногда он все же решался и отбрасывал свою привычную маску холодности. В такие моменты Северус становился только самим собой, таким…страстным. Вспоминая об этом, Гермиона каждый раз чувствовала, как алеют щеки, и углубляется дыхание. О, да! Она хотела бы быть с ним до конца! Черные глаза, жаркие губы, сильные руки, стискивающие ее тело… Он будил в ней желания. Нет, настоящий пожар новых и восхитительных переживаний! И Гермиона отвечала, а ему потом приходилось останавливать ее. То, с какой непривычной для него нежностью маленькая гриффиндорка отзывалась на его жаркие несдержанные порывы, поражало и восхищало «злобную летучую мышь подземелья».
– Что ты со мной делаешь!.. – его шепот в полутьме комнат вызывал на её лице улыбку, полную счастья. И новые поцелуи и ласки, обоим было трудно останавливаться и жаль тратить драгоценные, стремительно ускользающие минуты на сон. В эти прекрасные полуночные часы, спрятавшиеся от всего мира в темноте, они позволяли себе забыть о боли прошлого и угрожающей неопределенности будущего.
Приятное время…и приближающийся конец. Или служба Лорду. Снейпу удалось убедить девушку в ее целесообразности. Не стоило отвергать шанс остаться в живых. Она смирилась и уже даже начала ждать вызова от Лорда. Гермиона была внутренне готова принять предложение. Вернее сказать, никакого предложения не будет, будет приказ. Ее просто поставят перед фактом. Но она уже сама искренне хотела этого и была готова служить, убеждая себя, что, находясь внутри организации, сможет больше сделать. Для Северуса, для ордена Феникса, для победы. Их общей победы. Над смертью, над Лордом, над условностями. Хотя и понимала, что остальные будут ненавидеть ее и считать предательницей. Гарри, Рон, МакГонагалл, Невилл…вряд ли они смогут понять ее…

Невилл, именно с ним она столкнулась в начале пасхальных каникул в Запретной секции. Как всегда куча книг и какое-то виновато-озабоченное выражение лица.
– Послушай, мне надо поговорить с тобой…
– Нам тоже, – ответил он, увлекая ее за собой в пустующий класс.
Гермиона отметила про себя это «нам». Из ОД на каникулах почти никого не осталось, значит, Дафна? И в его сознании уже «мы»? Ее догадка подтвердилась. В аудитории их ждала слизеринка. В ее руке была палочка, лоб взмок, она явно колдовала и немного смутилась, увидев Гермиону. На столе лежали раскрытые книги. Пробежав глазами по строкам, гриффиндорка насторожилась.
– Темная магия совсем не так привлекательна, как может показаться. Возможно, вы думаете, что она сделает вас сильнее, но Темные заклятья…
– Мы не занимаемся Темными искусствами, – перебил ее Невилл.
– Мы пытаемся повторить колдовство Лестрейндж, – докончила за него Дафна.
– Гарпий. Только…только это оказалось гораздо сложнее, чем могло показаться на первый взгляд, – недовольно буркнул Невилл.
– Они не создаются, – так же недовольно выплюнула Дафна, воинственно уперев руки в бока.
– …а мы попутно отрабатываем боевую магию. Гермиона, может, ты знаешь, как обойти принцип Прокруста при трансфигурации движущихся объектов?

После последовавшего длительного обсуждения всех нюансов высшей трансфигурации, они решили попробовать работу с заклинанием вместе. Подождав, пока девушки займут свои места, гриффиндорец наколдовал птиц. Стая ворон атаковала Дафну. Взмах её палочки, и вороны обратились орлами, свернув в сторону Гермионы. Огромные когти почти коснулись девушки, когда она смогла изменить направление движения птиц, только трансфигурация не получилась: вместо ожидаемых гарпий образовались ножи. Смертоносные клинки, со свистом рассекая воздух, устремились к Невиллу.
– Нет! – Дафна с Гермионой попытались вмешаться, но не успели.
Юноша рухнул на пол, закрывая голову руками. Ножи врезались в доску, застревая в ней.
– Уф, думал, не успею, – выдохнул Невилл, поднимаясь и дрожащими руками поправляя мантию. Некоторые клинки все еще продолжали вибрировать от удара. – Нет, боевая магия это не мое. Вот честное слово – гербология лучше.
– Хватит ныть, давай еще раз, – скомандовала Дафна.
– Давайте-ка сначала щиты вокруг себя поставим, – предложила Гермиона.
– Травки-отравки, тычинки-пестики, – ворчала слизеринка, косясь на Невилла. – Посмотрела бы я, как ты своими травками кого-нибудь победил бы.
Невилл поджал губы, но по глазам Гермиона поняла, что он не отступит, и поспешила прикрыть обоих влюбленных магией, пока они друг друга не прикончили в своем научном рвении.
– Авис! – Дафна направила на Гермиону птиц.
Гриффиндорка попыталась перехватить управление, но на этот раз не получилось и пришлось использовать метод Невилла. Птицы с криками врезались в щит. Гермиона постаралась превратить их в гарпий. Вроде бы немного получилось, хвостовое оперение стало меняться и лапы, но они уже метнулись в сторону Невилла.
Его губы беззвучно шевелились. Он стоял, выпрямившись и не шелохнувшись, и даже не делая попыток поднять палочку. Щит, стоявший перед ним, лопнул с тонким стеклянным звуком.
– Невилл, на пол! На пол! – закричала Гермиона, торопясь поставить новый, но она не успевала.
Невилл неожиданно взмахнул руками, делая ими круговое движение у себя над головой. Птицы, повинуясь его воле, сделали круг и двинулись на Дафну. Она сосредоточила на них все внимание, выкрикнув заклятие. Но вспышка света пронзила пустоту. Не долетев несколько ярдов, птицы растаяли в воздухе. И почти сразу же из пола взметнулись лианы, опутывая слизеринку. Палочка выпала из ее руки, закатившись под парту. Еще мгновение, и девушка беспомощно повисла под потолком.
– Можно добавить ядовитые шипы, подобрать парализующий или усыпляющий яд не составляет труда, а можно просто придушить или, в принципе даже разорвать на куски…. Безобидные травки? – усмехнулся Невилл. Он подобрался к кокону из лиан и бережно опустил возмущенную своим провалом слизеринку. Глаза Дафны метали молнии, но она промолчала, признавая свое поражение.
– Невилл, ведь ты использовал для создания лиан и управления ими тот же принцип. Но при этом скорость твоей реакции была поразительна. Как ты этого добиваешься? И почему тогда с животными трансформациями у тебя дела обстоят не так… хорошо?
– Я чувствую такие вещи по-разному. Гарпии, птицы, лезвия – это все оружие нападения, оно предназначено уничтожить врага, искалечить. У меня сразу перед глазами всплывает….– он замялся и покосился на Дафну. – Я сразу вспоминаю, какие раны и какую боль могу причинить подобной атакой. Я ведь большой мастер обернуть свои заклинания катастрофой….
– Мы вполне способны постоять за себя, если ты отказываешься атаковать в полную силу, меня ты этим…оскорбляешь! – вскипела, похоже, окончательно выведенная из себя, Гринграсс. Гермиона, напротив, испытала к их вечному гриффиндорскому недотепе большее уважение.
– Дафна, Невилл хотел сказать другое. Он испытывает отвращение к необходимости причинять боль. Ему не свойственна жестокость, потому его магические таланты лучше раскрываются в обезоруживающих, щитовых чарах. Невилл…. Я думаю, тебе стоит оттачивать как раз то колдовство, к которому ты проявляешь наибольшие способности.
Тот, кто способен надежно нейтрализовать противника, не причинив ему вреда, заведомо поступает мудрее… И вот, только не смейтесь, но что я вспомнила… Этому же правилу следовал в магических дуэлях… Дамблдор.
– И он погиб…Убит…– Дафна проглотила последнее слово. Затем решительно вскинула голову, меняя тему. – Но я поняла, что ты подразумеваешь. И эту особенность в тактике Невилла можно удачно использовать в совместных атаках. Разработать план….
Тут Гермиона не выдержала и неудержимо засмеялась. Куда катится этот мир – слизеринка планирует вести бой в паре с гриффом. Невилл глянул вопросительно, Дафна закатила глаза и пожала плечами.
Они продолжили тренировку. Теперь парочка нападала на Гермиону вдвоем, отрабатывая согласованность действий.
На стены класса легли багряные потеки мартовского заката, когда утомленные, но довольные своими успехами ученики вспомнили, что пора поспешить в Большой зал, если они не хотят пропустить ужин. Дафна выскользнула первой. Гриффиндорцы чуть помедлили, Невилл рассеянно приводил разгромленный кабинет в порядок, но мысли его явно витали далеко.
Совсем недавно он и котел ровно установить не мог. А на трансфигурации МакГонагалл каждый раз хваталась за голову, видя результаты его стараний.
Гермиона понимала, что происходит. Чувства к Дафне, сдержанное, но видно не менее теплое отношения девушки к нему, послужили ключом для раскрытия магического потенциала Лонгботтома. Как же все просто и естественно! Еще раз прав был седобородый любитель лимонных долек, увы, любовь – ответ на все вопросы…

Но факт оставался фактом – создать гарпий им не удавалось. Зато Гермиона научилась у Дафны виртуозно управлять созданными животными. Довольно необычное ощущение, требовался постоянный контроль и хорошая реакция. Хотя большим числом созданных тварей управлять было сложно, и на определенном количестве наступал предел, после которого осмысленное управление становилось невозможным…
Любопытную, легко увлекающуюся исследованиями Гермиону даже захватила эта тема, хотелось самой найти ответ, и, если получалось выкроить время она оседала, по своему обычаю, в библиотеке, пытаясь найти хотя бы что-то подобное. Почему такие проблемы? Почему не удавалось создать человекоптицу? Или человекозмею? Так как на трансфигурацию человека вообще был наложен запрет, то найти любую информацию по этой теме было довольно сложно. И естественно, если где-то нечто подобное и попадалось, то только в книгах, посвященных Темным Искусствам.

Подперев голову руками, Гермиона склонилась над очередным фолиантом. Неподалеку в проходе между стеллажами Невилл выбирал новую порцию литературы для изучения. Остальные ученики старались держаться подальше от Гермионы, она уже привыкла, что стоило ей появиться здесь, ближайшие к ней столики пустели. Холодными змейками шепотки за спиной, замолкающие разговоры. Ничего, она справится.
– Осторожней с книгой, эта зверюга мне на втором курсе чуть пальцы не оторвала… – девушка услышала голос Драко. Подняв голову, увидела Малфоя мирно (!) беседующего с Невиллом. Обменявшись впечатлениями о книге и о способах наилучшего снятия охранных заклятий, они разошлись. Невилл отправился к выходу, а Драко подошел к ней.
– Что делаешь?
– Да вот, задачу решаю, но все никак не решается. Странно, но по некоторым темам информации вообще нет.
– А что здесь у тебя? – спросил он, присаживаясь на край стола. Гермиона заметила, что юноша выглядит очень измотанным. Она рассказала о неудачных попытках трансфигурации гарпий, а так же о своих поисках загадочных свойств подземной бухты.
– И ничего, представляешь! Вообще, ни одного упоминания! Я просмотрела «Историю основания Хогвартса», еще много всего и ни слова!
– Мне бы твои проблемы, – с горькой усмешкой сказал Драко.
– А у тебя что? Белла?
– Да. И не только. Там сейчас какое-то оживление, все к чему-то готовятся…Мне…мне страшно. Знаешь, что сейчас твориться снаружи? Комендантский час, дементоры патрулируют улицы, исчезновения людей, убийства… Если бы я знал, что так все обернется!.. – он на минуту закрыл лицо ладонями.
– Чтобы ты мог сделать?.. – негромко сказала Гермиона.
– Я мог бы отказаться от того задания. Дамблдор был бы жив и!..
– Нет. Он нашел бы кого-нибудь другого. И ты не хуже меня знаешь, кого.
– Я спасал семью… Нет, зачем врать, мне было лестно! Сам Лорд дает мне задание! А теперь…
– А ты что-нибудь нашел о Белле? – спросила она, пытаясь отвлечь его от самоедских мыслей. Она по себе знала их разрушительное воздействие.
– Нет. На каникулах ездил домой на пару дней, пытался поговорить с мамой, но она предпочла обойти этот вопрос. Признала, что Белла больна, но не захотела вдаваться в подробности. А когда я начал расспрашивать ее об их прошлом, о детстве, почему-то расплакалась. Чувствую себя последним подонком. Отец еще…

Гермиона погладила его по руке. Он вздохнул.
– Значит, причины действительно стоит искать там, а я… Конечно, может быть, это не важно, но я, как узнал, что тетя больна и к этому как-то причастен Блэк…никак не могу успокоиться. Я хочу знать, хочу все выяснить. А кругом тупик. Глухой тупик, куда не сунься…Ладно, давай лучше твоими делами займемся.
Он встал, взял за соседним столом стул и сел рядом с ней.
– Во-первых, вы неправильно подходите к проблеме. Вы пытаетесь создать гарпий, воспринимая их как птицелюдей, а лучше совместить чистую трансфигурацию с созданием фантомов…
Они проговорили довольно долго. Оказывается, ему тоже понравились гарпии, но он, в отличие от Гермионы или Невилла, имел возможность расспросить о них саму создательницу. Задача имела красивое и элегантное решение. Опять же, совмещение разных видов волшебства. Оставалось только попытаться повторить его на практике, и Гермиона подозревала, что здесь тоже будут свои сложности.

– Ну-у-у, даже не знаю как благодарить тебя за помощь… Жаль я не подумала раньше к тебе с этим обратиться, столько времени бы сэкономила. Если ты сейчас скажешь, что и про бухту все знаешь, я, пожалуй, начну со всеми вопросами приставать сначала к тебе...
– Ха, да легко! Там, в бухте, остатки русалочьей магии.
– Что? Как это?
– Когда-то место, на котором построили Хогвартс, принадлежало русалкам. И бухта, и озеро, и берега. Они выплывали посидеть на камнях. Тут даже очертания берегов было другим. Озеро было больше. А под замковой скалой был целый подземный лабиринт из пещер, гротов и озер. Но когда пришли маги, они вытеснили русалок от берегов, оставив им только Черное озеро. И кентавров оттеснили, фактически загнав их в лес, как в резервацию. До постройки замка лес и луга занимали большую площадь. Хогсмита не было, как и других человеческих поселений… На этой земле тогда вообще жило довольно много волшебных существ.
– Откуда ты знаешь?! – поразилась Гермиона. Она столько времени пыталась найти хоть что-то, а он!..
– Элементарно – я у эльфов спросил, – с довольной и совсем детской усмешкой ответил Малфой.
– У…эльфов?..
– Да. Они же долго живут. Подумал, вдруг у них остались какие-то предания со времен основателей. Зашел на кухню и…
– Драко, ты гений! Послушай, ведь о Белле можно расспросить эльфов!
– Кричера, – севшим от волнения голосом добавил он. – Он был эльфом Блэков!..
– И он сейчас в Хогвартсе! – докончила за него мысль Гермиона. Они сорвались с места, торопясь на кухню и обсуждая по дороге перспективы разговора. Гермиона могла вызвать домовика, у нее, как у служащей Хогвартса, было такое право, но она не была уверена, что он уже поправился. К тому же, вдруг ему не понравится, что она его призвала, и он просто не станет с ними разговаривать? Гермиона хорошо помнила, как он относился к ней, когда они с Гарри и Роном пытались его разговорить. Сейчас многое изменилось, но все же… Все же.

– Нам нужен эльф Кричер! – выпалил Малфой.
– Он поправился? – как бы извиняясь за грубость и нетерпение друга, спросила Гермиона.
Их окружили домовики. Многие из них тут же метнулись к столу, выставляя на него разные вкусности, другие стали приглашать людей принять угощение.
– Нам нужен Кричер, мы хотим поговорить с ним, – повторил Драко, пытаясь оградиться от увлекающих их к столу эльфов.
– Любой другой эльф выполнит ваше поручение…
– Кричер…не может… – пискнул Добби, остальные эльфы зашикали на него. Он вжал голову в плечи, замолчав и опуская глаза.
– Кричер может! – послышался откуда-то из дальнего угла кухни, из-за спин столпившихся эльфов, знакомый скрипучий голос. Эльфы замерли, поворачиваясь на голос, начав негромко переговариваться между собой и расступаться по мере того, как к волшебникам подходил нужный им старый эльф. Его обезображенные последствиями эльфийского огня руки и грудь теперь навсегда запечатлели следы ужасного сражения. Разумеется, эльфы Хогвартса приложили значительные усилия, использовали все известные им магические лечебные средства, однако выглядел он все еще не очень хорошо. Гермиона, увлекая за собой Малфоя, устремилась к нему на встречу, раздвигая теснивших их домовиков.
– Кричер, нам надо поговорить с тобой…
– Ты можешь придти к нам в пустой класс или какое-нибудь место, где мы могли бы поговорить наедине? – спросил Драко, оглядываясь на окружающих их эльфов.
По кухне пронесся ропот. Гермиона различила только: «слаб», «перемещение невозможно»…
Но старый эльф с достоинством кивнул.
– Кричер придет.
У Гермионы сжалось сердце. Так нельзя! Это неправильно! Ему тяжело, но по своим эльфийским законом он никогда не признается в этом и не откажет магам.
Она почувствовала, что кто-то дергает ее за мантию. Опустив глаза, увидела маленькую эльфийку, обычно прибывавшую накрыть на стол в апартаментах Снейпа.
– Можно говорить там. Если волшебники не против, – маленькая ручка указала куда-то в дальнюю часть кухни.

«Там» оказалось кладовкой, полной запасов еды. Какие-то бочки, ящики на полу, окорока, сосиски, гирляндами свисающие с балок…
Волшебники не были против. Драко, так казалось, вообще не замечал ничего вокруг, торопясь узнать правду.
– Расскажи нам, почему Беллатрикс стала такой! Почему она заболела! – приказал он, едва за ними закрылась маленькая, низкая дверь.
– Драко, подожди…
– Нет, – негромко, но твердо сказал эльф. И Малфой, и Гермиона с удивлением посмотрели на него. – Кричер не скажет. Нельзя.
– Ты служил Блэкам. Я сын Нарциссы Блэк. Значит, тоже твой хозяин и ты обязан!..
– Нет.
– Драко, он теперь принадлежит Гарри… И это гадко…так пользоваться своим правом…это…это неправильно… – негромко сказала Гермиона, потом опустилась рядом с домовиком на колени, чтобы быть на одном уровне и видеть его лицо. Ей показалось, что за последние недели он еще сильнее постарел. Но глаза на древнем и бесконечно усталом лице продолжали гореть ровным и характерным мрачноватым отблеском.
– Кричер, ты же служил Блэкам, ты можешь знать…
Эльф посмотрел ей в глаза, затем отвернулся.
– Не мешай мне! Ты просто не умеешь с ними разговаривать! Я приказываю тебе, эльф!.. – Драко продолжал говорить жесткими хлесткими фразами. Домовик задрожал. Казалось, он сейчас кинется колотить себя головой о стену. Гермиона смотрела на возвышающегося над ней Малфоя. Совсем недавно она думала, что они близкие друзья, и она прекрасно понимает его, а теперь… Быстро же заучка-грязнокровка забыла, что он может быть таким. Высокомерным и жестоким господином. Чистокровным….. серебристым хорьком….
– Эльф, я хочу знать! Я приказываю тебе!
– Не смей! – крикнула она Малфою, хватая домовика, кинувшегося к углу одного из ящиков. Он вскрикнул от боли, но Гермиона все равно продолжала удерживать его. – Кричер, миленький, не надо! Послушай! Послушай меня, пожалуйста!.. Кричер, нам очень нужно знать, что случилось с Беллой, – сказала она, когда он немного успокоился и перестал вырываться. Она отпустила его. – Понимаешь, Белла больна. Доктор Браун рассказал о ее заболевании, и оно, видимо, очень серьезное. Мы хотели выяснить, с чего все началось…Да, возможно, я не имею на это право, но Драко ее племянник. Ему так важно, если не помочь, то хотя бы…понять… Почему она такая, что с ней случилось. Ну, а вдруг это когда-нибудь поможет ее вылечить… Ты…ты любил хозяина Регулуса. А Хозяйку Беллу? Нарциссу? Они же тоже тебе не чужие.
– Хозяйка Друэлла запретить об этом говорить… – низко опустив голову, выдавил из себя эльф. Драко тоже опустился на пол рядом с Гермионой. На бледном лице отразилось волнение.
– Это моя бабушка… Мамина мама. Она умерла несколько лет назад…
– Кричер, но ты ведь…больше не служишь семье Блэков…
– Кричер не выдавать секретов прежних хозяев! – выпятив грудь и расправив худенькие плечи, гордо сказал домовик. Гермиона поняла, что совершила ошибку.
– Мы хотим помочь хозяйке Белле, – тихо сказал Драко. – …Пожалуйста…расскажи нам…
И эльф, и Гермиона одинаково пораженно посмотрели на наследника древнего аристократического рода. Малфой сказал домовику «пожалуйста»?..
– Я прошу тебя. Сейчас Белле очень плохо…
Несколько минут он молчал, глядя на волшебников. Казалось, его огромные глаза просвечивают их насквозь.
– Обещать, хозяйка Гермиона, когда Кричер умирать, повесить его голову на стене родового дома Блэков, – обратившись к Гермионе, наконец произнес эльф. Она отшатнулась, в ужасе посмотрев сначала на Драко, потом на домовика.
– Нет, я не могу! Это…
– Обещать, госпожа. Вы друг хозяина Гарри. Когда он меня последний раз вызывать, он велеть мне заботится о вас как о нем. И он вам не мочь отказать…Если ВЫ его будете просить.
– Гермиона, пожалуйста!..
– Но это…неправильно, Драко! Я не могу!
– Вы не понимать. Это почет. И Кричер тогда быть вечно с любимой хозяйкой. В Доме, который стать ему Родным.
– Гермиона, прошу тебя.
– Но почему я?!
– Леди Малфой. Обещать и Кричер говорить.
– Что это значит, Драко? Леди Малфой?! О чем он?
Домовик направился к двери.
– Гермиона, – умоляюще выдохнул слизеринец.
– Хорошо. Я…я попытаюсь, Кричер. Обещаю, я постараюсь уговорить Гарри… Если выживу…
Гермиона крепко зажмурилась, отвернувшись. Ей обычай обезглавливать эльфов и вывешивать их головы на стенах казался диким. И пришлось приложить немало усилий, чтобы переступить через себя. Это обещание не просто слова – дав его, Гермиона почувствовала выплеск магии. Это как Непреложный обет или клятва, теперь она обязана выполнить его.
Сарказм, который ассистентка успела в значительной степени впитать от своего обожаемого слизеринского директора, заставил её взглянуть на ситуацию и с другой стороны. Пожалуй, стоит исполнить обещание, хотя бы ради того, что бы увидеть какое лицо будет у Поттера, когда он услышит от основательницы ГАВНЭ такую просьбу….

Старый домовой эльф вернулся обратно, встав перед замершими на коленях молодыми волшебниками.

– Вам так нужно знать – Кричер рассказывать. Но вы не можете никому говорить. Эта тайна храниться только у членов Семьи.
Они кивнули, и эльф начал рассказ:
– Хозяйка Белла быть очень подвижным ребенком. Крикливая, шумная. Всегда первая во всем. Именно она быть заводилой во всех играх… Хозяйки Нарцисса и Андромеда тихие и кроткие по сравнению с ней. Нарцисса любить рисовать и рассматривать картинки в больших книжках, Андромеда возиться с куклами и даже сама шить им платья… А Беллатрикс…эльфы не успевали следить за ней. Постоянные проказы и шалости…Более буйная фантазия на выдумки быть только у маленького Сириуса… – Кричер прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. Когда он говорил о детях, голос его потеплел.
– Ты любил детей семьи, – прошептала Гермиона.
– Их нельзя не любить, – ответил эльф.
На морщинистом лице проступила улыбка.
– А у тебя есть дети? – Ей вдруг пришло в голову спросить. Видимо, идея была плохая.

Домовик вздрогнул, взглянув на нее, потом выпрямился и сказал, глядя в сторону:
– Мои дети погибать, защищая хозяев, Кричер должен гордиться ими! Они были хорошие эльфы, настоящие хорошие эльфы. А жене Кричера…подарить свободу…давно…очень давно это случилось…. и она умереть…, – к концу фразы голос его задрожал. Он замолчал, снова ссутулив плечи. Драко и Гермиона переглянулись. Гермиона почувствовала острую жалость к домовику, но не решилась выразить ее, чтобы не оскорбить его. Она уже поняла, что совсем ничего не знает об их обычаях. – Хозяева не давать Кричеру другую жену, – равнодушно пробормотал он и продолжил повествование. Постепенно в его речь опять вернулись живые интонации. – Хозяин Кигнус больше всех дочерей любить именно Беллатрикс. Ей разрешалось все. Хозяин баловать ее, засыпать подарками, качать на коленях… Когда он приходить домой, она всегда бежать к нему и обнимать за шею. А он всегда нести её потом на руках. Беллатрикс боготворить отца. И даже какое-то время ревновать к нему мать…
– Наверно, это было года в три-четыре. Я читала, что такое бывает, – прошептала Гермиона. Кричер кивнул, продолжая рассказ:
– …Это умилять всех. А потом…потом случиться то несчастье, – домовик промокнул кулачком глаза. Гермиона и Драко затаили дыхание, слушая его. Они даже сами не заметили, как взялись за руки. Когда Кричер заговорил вновь, голос его дрожал: – У хозяина Кигнуса быть большой кабинет, рядом с его личной спальней… Он иногда засиживался допоздна, и чтобы не беспокоить хозяйку… Дом огромный, как у хозяина Драко… И однажды моя хозяйка подарила Беллатрикс красивое воздушное платье, а Друэлла – волшебную говорящую куклу… Маленькая госпожа долго вертелась перед зеркалом… эльфы красиво уложить ей волосы и одеть заколдованный венок. Над цветами порхать маленькие бабочки… – Кричер всхлипнул. – Госпожа быть так счастлива! Побежала хвастаться отцу… Хотела слышать, как он сказать, какая она у него красавица. Она от таких его слов всегда так обрадоваться, так прыгать от восторга. В кабинете она его не найти, и тогда она толкнуть дверь его спальни… Кигнус оказаться там не один… с новой гостьей. Кричер не знает, что именно происходить. Семейный врач говорить потом, что быть выплеск магии… Она убить обоих, – эльф замолчал, низко опустив голову. Огромные уши свесились, частично закрывая лицо. По длинному носу скатилась слеза. – Их…их разорвать на куски…В комнате совсем ничего целого не остаться. Хозяина Кингуса больше нет, его красивой молодой гостьи тоже совсем нет. Только куски, куски…И крови на них совсем мало, будто разломали кукол…

Гермиона закрыла лицо руками, уткнувшись в грудь Драко. Рассказанное старым домовиком в красках стояло перед глазами, оживая малейшими деталями. Бедная маленькая Белла!.. Драко судорожно втянул в себя воздух.

– Когда это случиться, когда мы увидеть ее там…она была вся в … них. Красивое платьице, волосы, лицо, венок… Она стоять около кровати и кричать. Сильно кричать, трясти руками, стряхивать с себя кровь и куски плоти, рядом валяться её разбитая кукла…Потом разум оставить ее. Первые дни она ни на что не реагировать, только твердить: «он называл ее своей любимой девочкой…», – эльф шумно шмыгнул носом, слезы текли по морщинистому лицу. – Моя маленькая хозяйка, после она не мочь говорить несколько месяцев… Бояться спать, плакать, всякий раз, когда ее уложить в кроватку… мы по очереди носить ее ночью на руках…
– Это шок или посттравматическое расстройство, я читала. Ей снились кошмары…
– Малышку лечить, но что-то быть неправильное в зельях или приглашенный врач делать что-то не так. Ей быть только хуже. Она стать…другой. Наша веселая малышка плакать целый день или в ярости накинуться на эльфа, на сестер, швырять на пол и топтать ногами… Однажды она разорвать книжки хозяйки Нарциссы и ударить ее ножницами… Рана у маленькой Нарциссы все никак не заживать, взрослые хозяйки потом долго её лечить, говорить на ране быть темное проклятье.
– Да, у мамы уродливый шрам на запястье… У неё есть такая странная привычка, она начинает потирать этот шрам, когда тетя входит в комнату. И раньше… стоило упомянуть тетю в разговоре, как мама прикасалась к правому запястью, будто оно болело… И просто когда мама нервничает и думает, что никто её не видит… Так вот что это значит.
– …Смех меняться слезами. Слезы сменяться опять смехом, все более страшным. Вялость заступать гнев. Однажды она видеть у Андромеды новую куклу и впадать в неистовство, успокоиться только, разломав и растоптав ее ногами. Хозяйка Андромеда долго плакать… Беллатрикс наказать, а когда мы восстановить куклу, оказаться, что она походить на ту, которая быть с маленькой госпожой, когда… она последний раз видеть отца, – эльф замолчал, всхлипывая и вытирая глаза рукой. Немного успокоившись, он продолжил рассказ: – Потом в доме появиться доктор Браун. Постепенно наша малышка начать возвращаться. Появиться смех и улыбки… Только иногда случаться приступы ярости. После них она плакать и говорить, что не помнит, что делать в те моменты… просить у всех прощенья. Сестры жалеть ее. Им запретить говорить о болезни сестры… Доктор Браун смочь остановить болезнь, и, когда приходить срок, хозяйка Беллатрикс отправиться в Хогвартс… О том несчастье никто не знать. Даже родственники из близких семей. Для всех хозяин Кигнус умереть от…взрыва в лаборатории…
– Да, мне тоже так говорили, – прошептал Драко. – Говорили, что он участвовал в изобретении хроноворотов.
– Он хотеть их улучшить… Нам, эльфам, приказать молчать. А прежний семейный врач и приглашенный, и нотариус, приезжавший, чтобы засвидетельствовать смерть…все умереть, – голос домовика стал суровым.

Гермиона содрогнулась. Все, посвященные в обстоятельства гибели мистера Блэка, так кстати умерли. Таких случайностей не бывает. Мать Беллатрикс, как могла, защищала свою дочь.
– Сириус и Регулус не знали? – шепотом спросила она.
– Нет, они тогда быть еще маленькими, а позже…всем рассказывать про лабораторию, – эльф покачал головой, – Знать только моя любимая хозяйка Вальбурга – их мать и золовка Друэллы. Они быть подругами. Даже ее муж не знать. Хозяина Ориона не быть дома, когда это случиться. Именно моя хозяйка предложить потом поженить Беллатрикс и Сириуса. Моя бедная госпожа так хотеть вернуть сына… – он горько вздохнул. – Ничего не выходить. А потом с хозяйкой Беллой случиться еще одно несчастье…
– Какое?!
– Кричер не знать. Это случиться уже в Хогвартсе. Кричер тогда уже служить только хозяйке Вальбурге и жить в другом доме… Друэлла избавиться от прежних эльфов…все умереть. Если бы госпожа не забрать Кричера… А после нового несчастья моя дорогая хозяйка перестать общаться с Друэллой и той семьей. В нашем доме даже не упоминаться больше имя Беллатрикс… Кричер думать…Кричер думать… госпожа чувствовать вину… – он метнулся к бочкам и принялся колотиться о них головой. Драко оттащил его, удерживая какое-то время.
– Кричер, миленький, почему ты так думаешь?
– Хозяйка Вальбурга быть очень несчастна. Она никогда не плакать, только сидеть все ночи одна в темноте. И потом… она стала разговаривать с тенями тех, кого она видеть, кто приходить… Вернее тех, кто уже никогда не мог приходить и нарушить её одиночество. Хозяин Сириус разбить ей сердце. А уж когда и наш любимый хозяин Регулус не вернуться... Она даже не знать, что с ним случаться, я не мочь ей сказать. Но так быть даже лучше, хозяйка Вальбурга до смерти все надеяться, что ее любимый сын скрываться, уехать далеко и, может, там у него все хорошо. Моя добрая хозяйка часто думать, что говорить с сыном, но там быть только я. Её слышать только один Кричер.

Эльф заплакал, забубнив что-то невнятное о своей бедной хозяйке. Больше он ничего не сказал. Гермиона старалась утешить старого слугу Блэков, как могла, но тихие слезы еще долго продолжали стекать по его морщинистым щекам. Драко присел на одну из бочек и смотрел куда-то сквозь них, с нечитаемым выражением лица. Чуть позже, поблагодарив домовика, они вышли с кухни.

– Это…ужасно, – с трудом выдавила из себя Гермиона. В голове был полный сумбур, информация была слишком шокирующей, чтобы сейчас связно думать, верх брали эмоции.
– Да, – безжизненным голосом согласился Малфой. Они дошли до подземелий прежде, чем он смог что-то сказать еще. – Представляешь, она могла бы быть здоровой. Эксцентричной, с взрывным характером, но здоровой. Если бы ее отец не изменял матери, если бы им не попался целитель-шарлатан, если бы не Сириус Блэк. Мне даже представить страшно, что там могло произойти!
– Нет, Драко, Сириус не мог, я же знаю его, он не такой человек…
– Но что-то там произошло. Я слышал…Белла начала служить Лорду где-то на шестом курсе. А почти сразу после совершеннолетия вышла замуж. Видно же, что она не любит мужа, этого только слепой не заметит. Значит, что? Зачем? Что Блэк с ней сделал?
– Нет, он…
– У меня в голове не укладывается! – не слушая ее, говорил Драко. Гермиона не перебивала, девушка понимала, что ему нужно выговориться. – Она могла быть совсем другой! Понимаешь? …А вдруг…вдруг, если бы не цепь этих трагических случайностей, может, тогда…она бы не пошла служить Лорду? А может и мой отец тоже… Тетя ведь была первая, а потом и отца в это втравила, всю нашу семью… – тихо докончил он. – И я…больше чем уверен, когда Он отстранит ее, она перестанет быть для Него ценной, и тогда…ее жизнь ничего не будет стоить… А я…ничего не могу сделать. Ничего… Мне больно за нее. Собственное бессилие невыносимо!
– Я понимаю тебя, – Гермиона сочувственно пожала его руку. – Я так понимаю тебя, Драко.
– Ничего, я справлюсь. Ты иди. Увидимся потом, – сдавленно проговорил Малфой. Гермиона порывисто обняла его, прошептав слова утешения, и пошла в сторону своих комнат.
Бедная Белла! Маленькая избалованная девочка застала любимого отца с чужой женщиной…испугалась и, что оказалось гораздо страшнее, в приступе наивного гнева просто вычеркнула их из реальности…стерла…будто этого не было. Как думает маленький ребенок : если закрыть глаза, все исчезнет… А если этот ребенок – ведьма, очень сильная ведьма….Бежала похвастать подарками, а получилось… А потом еще что-то очень плохое случилось с ней уже в Хогвартсе. Неужели в этом действительно оказался как-то замешан Сириус?.. Маниакальная страсть и зацикленность на нем, которые испытывала Белла и которые, в конечном счете, убили любимого крестного Гарри. Неужели эта темная потребность уничтожить объект своей ненависти и боли действительно имела под собой какое-то значительное основание….