[Shera-x]

Глава 18.

Северус проснулся первым. И сразу же почувствовал тепло тела, прижимающегося к нему. Под закрытыми веками вспыхнули воспоминания об ушедшей ночи. Он ожидал шока, сожаления или ужаса. Но ничего этого не было. Лишь ощущение невероятного покоя. Умиротворенности и удивительной силы.

Ловко соскользнув с кровати, Снейп тихо оделся и повернулся к оборотню. И почувствовал укол жалости, наблюдая, как худое, изможденное тело спящего мужчины вжимается в нагретое Северусом место в поисках исчезнувшего источника тепла.

Снейп резко тряхнул головой, заставляя волосы упасть вперед и скрыть лицо, перед тем как выйти из комнаты. Он подумает об этом позже. Сначала надо проверить мальчиков.

* * *

Гарри лежал на спине с закрытыми глазами, под плотно сомкнутыми веками медленно проходили чередой картины возвращенных воспоминаний. На второй половине кровати неподвижно лежал Драко, и Гарри подумал, спит ли тот или просто ждет его реакции, чтобы сделать первое движение. Минуты шли, и Гарри решил, что готов предстать перед миром. Он медленно открыл глаза.

Драко не спал: он внимательно наблюдал за ним, в глазах – опасение и смирение.

– Рей… – Гарри с искренне и тепло улыбнулся. – Я помню. Я не ненавижу тебя.

Светлые глаза заполнились слезами, и Драко, обессилено уткнувшись носом в плечо друга, тихо расплакался.

Гарри крепко его обнял. Честно говоря, было совсем нетрудно все еще любить своего лучшего друга. Этот одиннадцатилетний мальчик не был тем прошлым, чужим Драко Малфоем. Правда, кое-какие вопросы о его политических воззрениях у Гарри были.

Но ведь и он сам перестал быть тем Гарри, которого сегодня вспомнил. Они с тем, прежним Гарри, были очень непохожи.

Он честно оценивал свои прошлые поступки и детскую вражду, включая разногласия между ним и Драко. И это не должно было снова встать между ними. Ему по-прежнему хотелось увидеться с Роном и Гермионой, но он чувствовал себя ближе к Драко в этом отношении. А еще был уверен, что задел самолюбие друзей, шарахаясь от них, и поэтому чувствовал себя виноватым. Гарри никогда не хотел, чтобы друзья узнали, что происходило с ним у Дурслей. Он хотел забыть все это, когда приехал в Хогвартс; начать все с начала!..

Главным образом он был расстроен из-за…

Гарри вздрогнул. Он даже не знал, как теперь называть его… Хотелось свернуться и кричать от горя и ужаса. Он думал, что сможет справиться с этим, сможет понять, но воспоминания о… папе? профессоре?.. ненависть и сила этой ненависти, которую тот испытывал, были непереносимы. У него не получалось примирить близкого человека, своего спасителя и сальноволосого мерзавца, Мастера Зелий.

– Малыш? – Драко почувствовал отчаяние, напряжение и смятение друга.

– Я… мне необходимо время. Я должен побыть один. Подумать, – шепнул Гарри. – Пожалуйста…

Драко смотрел вниз, на лицо друга, и видел ужасное знание в наполненных страданием зеленых глазах, знание о том, что они были врагами, и неважно, что объединяет их теперь. Видел отторжение, пусть даже Гарри сказал, что Драко прощен.

Драко беспомощно кивнул, молча поднялся с кровати, оделся и вышел из комнаты. Он не мог выносить это выражение в глазах друга.

Боль и горе Гарри горели в нем, и он вспыхнул, когда отец спросил, как дела.

– Ему необходимо побыть одному, чтобы подумать, но он сказал, что прощает меня. Знаешь, я… не хочу завтракать и лучше пойду к директору, на занятие, – холодно произнес Драко.

Отец положил руку ему на плечо.

– Я позанимаюсь с тобой. У меня сегодня выходной.

Драко сухо кивнул и терпеливо придерживал дверь, пока отец пошел предупредить Муни, что они уходят, и попросить присмотреть за Гарри.

Когда они наконец вышли, Драко чувствовал, как с каждым шагом растет его гнев. Его злило все: то, как он вел себя, когда ему действительно было одиннадцать; то, что Северус вел себя не лучше; что Гарри отгородился от него прошлым, когда они, казалось, уже все преодолели и оставили позади, когда они изменились, став другими людьми. Первый год в школе казался таким далеким.

Это несправедливо! Драко признался, что сожалеет, и Гарри сказал, что он прощен! Итак, почему его наказывают и отталкивают?! Он любит Гарри. Это ничего не значит?!

Северус попался в ловушку похожих мрачных мыслей, и когда они начали занятие, гнев и боль наложили свой отпечаток. После первых же проклятий, оба оказались задеты, но даже не остановились, продолжая нападать друг на друга. Северус лишь старался не использовать заклятия незнакомые или сложные для Драко, но и тот особо не сдерживался.

Юный лорд Малфой оказался необычайно проворен, несдержан и силен. Пожалуй, действительно не стоило нянчиться…

* * *

Ремус ждал, когда выйдет Гарри и вернутся Северус и Драко. Шли часы, но никто так и не появился.

Когда ни один не показался и к обеду, ждать надоело, и Люпин отправился искать Гарри. Мальчик все еще лежал в постели, уставившись на стену напротив.

Ремус осторожно присел рядом, и зеленые глаза медленно сосредоточились на нем. Через какое-то время Гарри отвел взгляд, его щеки пылали от стыда.

– Знаю. Это трусость, прятаться здесь… – произнес он нервно, теребя в руках край одеяла. – Я должен выйти и поговорить с ними…

– Их сейчас здесь нет, – Ремус притянул мальчика в нежное объятие. – Только я.

Гарри кивнул и позволил привлечь себя ближе. Потом заговорил.

– Я только… каждый чего-то ждал от меня. Я старался быть сильным, чтобы они во мне не разочаровались. Все воспоминания о Дурслях я задвинул так далеко, что, честно, большую часть времени и не помнил о них! Я подражал Рону, даже если чувствовал себя не слишком уютно от того, что мы делали. Он – настоящий гриффиндорец. Он состоит из Света. И всегда был таким, каким должен был быть я, значит, мне было необходимо быть еще лучше, правильно? Теперь же я ничего не понимаю и не знаю наверняка. Слизеринцы не злодеи, и я чувствую себя глупцом, что так долго верил в это. Наверное, я стал более осторожен с предубеждениями. Я, правда, стараюсь. Хотя, и тогда это знал, но меня… я только … не беспокоился, что… я думаю… Просто был так занят тем, как научиться со всем этим жить, приспособиться к этому миру, и этот путь показался легче…

– Ох, Гарри. Тебе было одиннадцать. Тебе и сейчас одиннадцать… – Ремус грустно улыбнулся. – Ты же не думаешь, что всегда будешь прав или будешь всегда знать, что делать. Тебе, как и любому, нужна помощь. И ты ее получишь. Я здесь, с тобой. И если тебе нужен совет, мы рядом: и я, и Северус, и Драко. Только не забывай, пожалуйста, что он в настоящий момент тоже ребенок.

Гарри улыбнулся дрожащей, слабой улыбкой, позволяя слезам покатиться по щекам.

– Северус… Папа… Профессор… я даже не знаю, как его теперь называть! Он так ненавидел меня, Муни!

Ремус держал его, пока мальчик плакал, а когда тот успокоился, погладил по все еще вздрагивающей спине и заверил:

– У Северуса есть причина быть жестким, Гарри. Он не раз спасал нас и продолжает спасать, жертвуя собой. Он рос в таких же условиях, как и ты. Используемый, унижаемый. И приехал в школу с теми же самыми надеждами. Но и здесь он встретил ту же ненависть, нетерпимость и злоупотребление, что и у себя дома. Он был озлобленным, одиноким и презираемым. И только теперь начал понимать, что значит позволить гневу и обидам отступить – чтобы познать счастье. Сегодняшний Северус не тот человек, которого ты помнишь. Он любит тебя, Гарри. И ты любишь его. И то, что ты любишь в нем: огромная сила, и понимание, и сочувствие – превыше воспоминаний, вернувшихся к тебе. Это совершенно другой человек. – Гарри кивнул и вытер слезы. – А сейчас… Ты пролежал в кровати достаточно долго. Знаю, у тебя остались вопросы. Оденься, выйди и задай их. Помни о последних неделях, не позволяй им уйти. Эти воспоминания более реальны, чем то прошлое, что случилось в течение первого года, потому что это – реальные Северус и Драко, а не старые копии, которые причинили тебе боль.

– Спасибо, Луни, – Гарри улыбнулся и поднялся.

Драко почувствовал, что нужен Гарри, и остановил дуэль. Тело невыносимо болело – он сильно потянул несколько мышц; магическая сила ослабела, но он чувствовал себя лучше и, явно, вернулось здравомыслие. Он понял, что злость – бессмысленна. Гарри имеет право побыть один, а он просто должен подождать и вернуться, когда будет необходим. И это – то, что Драко планировал сделать. Он – лорд Малфой, в конце концов! Он никогда не отказывается от того, чего хочет, а Гарри нужен ему.

Они вошли в комнату, чтобы найти Гарри и Ремуса, сидящих на кушетке. Люпин ободряюще улыбнулся, но лицо Гарри осталось бесстрастным. Зеленые глаза были мрачны.

Драко и Северус сели напротив и застыли. Гарри не заставил их долго ждать.

– Я… я сожалею, что так долго молчал, – начал он мягко. – Я… хотел бы знать, согласитесь ли вы… ответить на некоторые вопросы.

– Конечно, – Северус с усилием склонил голову. Гарри вообще избегал смотреть на зельевара, но Драко с облегчением заметил, что на него друг смотрит спокойно. И почувствовал себя обнадеженным.

– Хорошо, я хочу знать, что ты чувствуешь по отношению к магглорожденным, Драко, – Гарри решил, что это самый легкий вопрос для начала разговора.

Драко неотрывно смотрел в его глаза, пока отвечал.

– Я понимаю, что у них в руках потенциальная власть, и они важны для выживания магического сообщества. Я все еще неодобрительно отношусь к ведьмам, волшебникам или магглорожденным, заключающим браки с магглами или рожающими от них детей. Наши традиции и границы нашего мира важны, и потеряв их, мы утратим дух волшебства, а впитывая верования и культуру магглов, разрушим то, что издревле пытаются сохранить чистокровные волшебники. Но я не считаю выходом убийства магглов, впрочем, как и полную отгороженность от них. Мы должны принимать магглорожденных магов, так как попытки оттолкнуть их только вынуждают этих людей цепляться за жизнь магглов, и это недопустимо.

Гарри кивнул.

– Я не все понял, но основную мысль уловил. Спасибо. Я… не думаю, что смог бы когда-нибудь возненавидеть магглорожденных или всех магглов. Я… не хотел бы, чтобы это стояло между нами.

– Этого не случится, – решительно произнес Драко.

– Значит ли это, что ты не станешь последователем Вольдеморта или его идей?

– Нет. Я не собираюсь становиться Пожирателем Смерти. Подобная мысль посещала меня раньше, пока был жив мой настоящий отец, но не теперь. Я и тогда не понимал стремления и сущность Темного Лорда, а сейчас решительно настроен против него. Он – враг Магического мира.

– Ты простишь меня?

Драко был так потрясен вопросом, что взрослая серьезность на его лице тут же сменилось растерянностью.

– Что?..

– Я… поддался предубеждениям против слизеринцев и… не имел права так относиться к тебе. Да, ты отличался от меня, но это не значит, что я должен был отказываться от твоего предложения дружбы. Я должен был узнать тебя получше, прежде чем отталкивать, – Гарри беспомощно пожал плечами. – Я был необъективен.

– Конечно же, я прощаю тебя! – Драко надменно вскинул голову, но тут же улыбнулся и бросился к рванувшемуся навстречу Гарри. Они крепко обнялись.

Северус наблюдал за ними с завистью, потом поймал взгляд Ремуса и отвел глаза. Нет, он не позволит себе откровенности или слабости. Не тогда, когда его собираются отвергнуть.

Мальчики успокоились, и Снейп поднял голову, встречая внимательный взгляд сына. Сил отвернуться не хватило…

– Не знаю, что сказать, – признался Гарри. – Я… люблю тебя и очень благодарен за то, что ты для меня сделал, но одновременно я задет, и смущен, и сердит, и напуган… Я думал, что это ты пытался убить меня, чтобы добраться до Камня… А когда ты был так несправедлив ко мне на занятиях – это было ужасно! Но ты всегда защищал меня, несмотря на то, что ненавидел. Ты считал, что я настолько ужасен, и…

– Я знаю, как считал и что делал, – огрызнулся Северус и дернулся, когда эти слова заставили вздрогнуть Гарри. Его голос смягчился. – Я не на тебя сержусь, а на себя. Я был слепым дураком. И сожалею, Гарри. Знаю, что ты не такой, каким я считал тебя. Никогда таким не был… Жаль, что никто не рассказывал мне, как ты жил. Это, конечно, не многое бы изменило, но… Я, возможно, смог бы помочь тебе.

Гарри кивнул.

– Сейчас я понимаю, что нужно было рассказать, что со мной там происходило. Я все еще не хочу, чтобы кто-либо об этом узнал, но понимаю, что было необходимо с кем-нибудь поделиться. Потому что я действительно нуждался в помощи. И ты помог мне, когда никто другой бы не справился. Я рад, что ты мой отец.

Северус качнулся, будто от удара. Темные глаза на доли секунды расширились, прежде чем он смог вернуть контроль над выражением собственного лица и надеть маску умеренного удивления. Драко что-то прошептал Гарри на ухо, и мальчик рассмеялся, несмотря на слезы, блестевшие в его глазах, потом преодолел расстояние, разделявшее их, и обнял своего учителя. Северус с отчаянием ответил на объятие.

Драко и Ремус улыбались.

Они долго так сидели: Гарри между отцом и Драко, и Ремус у их ног.

* * *

– Мальчики легли? – спросил Ремус, когда зельевар вернулся в гостиную.

– Да, – ровно ответил Северус, опуская голову, чтобы скрыть лицо. Он неуверенно потоптался в дверном проеме, не зная, стоит ли обсуждать то, что случилось ночью, или сразу отправляться спать.

Оборотень принял решение за него.

Он налил в стакан бренди и предложил Снейпу янтарную жидкость с мягкой улыбкой. Северус заставил себя пересечь комнату и принять стакан.

– Как ты себя чувствуешь? – спокойно спросил Люпин, когда зельевар пригубил напиток. Северус вздохнул и принялся изучать огонь в камине, опустившись на диван с левой стороны от своего… любовника.

– Все могло оказаться намного хуже, учитывая, что раньше между нами не было понимания. Я очень рад, что Драко полностью принят. Не думаю, что он смог бы перенести, если бы его отвергли.

– Понадобится время, чтобы все понять, простить и принять, – согласился Ремус. – Гарри только ребенок, но его умение любить осталось неизменным. И потребность в тебе не уменьшилась.

Северус молчал. Слишком противоречивы и запутаны были чувства, слишком тяжелы мысли. Он ощутил радость и облегчение, когда Гарри сказал, что все еще хочет, чтобы Северус был его опекуном. С другой стороны, он знал, что ребенок пострадал из-за него, и не мог обещать, что никогда больше не причинит ему боль. Мальчик заслуживал большего, особенно учитывая весь тот ужас, что он пережил.

– Пойдем, – предложил Ремус, делая несколько шагов по направлению к спальне.

Северус заворожено наблюдал, как тот двигается.

Свет камина ласкал смуглую кожу; стройное, худощавое тело перемещалось ловко и изящно, выдавая скрытую силу, и Снейп почувствовал легкое возбуждение, скользнув взглядом по блестящим каштановым волосам: неяркий свет скрыл седину, перекрасив ее в золото.

Рот обещал покой и защиту; а глаза медленно затопило жидкое пламя, когда оборотень пристально взглянул на Снейпа, словно давая клятву, что он будет любим.

Снейп резко отвернулся, напряженно сжимая стакан.

– Северус? – хрипло произнес Ремус.

Мастер Зелий закрыл глаза.

– Вчера… все случилось неожиданно. Это не может… повториться…

– Зачем ты это делаешь? – руки оборотня опустились на бедра Северуса и притянули мужчину ближе. Тот не сопротивлялся, но оставался напряженным, словно сжатая пружина. – Почему не хочешь сам себя отпустить? Это бессмысленно, и ты это знаешь. – Он наклонился так близко, что его шепот теплым поцелуем коснулся уха зельевара: – Невозможно не желать тебя, особенно сейчас, когда я знаю, что ты можешь мне дать. Ты красив, мой Северус. Я хочу тебя. Я нуждаюсь в тебе. Я так устал от одиночества.

– Я ничего не предлагаю и ничего не могу дать! – зло огрызнулся Снейп; голос был холоден, глаза зажмурены. – А как же твоя псина, а? Ты забыл о нем, Волк? Я должен довериться кому-то, кто так легко предает?

Ремус отпрянул, как будто его ударили. Резко развернувшись, он отошел к двери. Из его груди вырвалось рычание, и он обхватил себя за плечи, словно пытаясь удержать внутри неудержимо растущий гнев, призывавший наброситься на обидчика. Близилось полнолуние, волк в нем становился все сильнее, и Ремусу потребовалась вся сила воли, чтобы не накинуться на упрямца перед ним, заставляя покориться, уступить.

Вместо этого он заставил себя поступать и думать как человек, заставил себя говорить.

– Сириус… Сириус и я были друзьями – и партнерами. Внутренне искалеченные, мы искали исцеления душевных травм и покоя в объятиях друг друга. Он не любил меня как… как любят возлюбленных. И моя любовь к нему не была таковой. Хотя какое-то время я в это искренне верил…

– Нет, – Северус повернулся и угрожающе прищурился. Его пальцы сжались в кулак. – Не смей это произносить!

Ремус улыбнулся, но улыбка не была доброй или нежной. Северусу улыбался Волк, и золото полностью затопило его глаза.

– Да, мой Северус. Теперь я знаю, что значит любить. И я знаю моего партнера. – Он плавно переместился на один шаг вперед. Снейп не шелохнулся, но его рука сжала палочку. – Не воюй со мной. Пожалуйста, Северус. Ты хочешь этого. Я чувствую, что это затягивает тебя так же, как меня. Ты – мой.

Взбешенный, Северус бросил в него оглушающее заклятие, но Ремус легко увернулся, а потом одним яростным движением прижал зельевара к стене и придавил руку с палочкой у того над головой так, что она бесполезно указывала в потолок. Из груди оборотня вырвался рык, низкий, полный удовольствия. Ремус наслаждался этой демонстрацией силы, как и сопротивлением Снейпа. Будет восхитительно, когда любимый сдастся…

Он задрожал в предвкушении и лизнул бледную кожу на горле Северуса, пьянея от запаха и вкуса и жадно прихватывая ее зубами.

– Одного друга отняли у меня… Но второй раз этому случиться я не позволю. Ты мой, потому что я принадлежу тебе, Северус. Нет никакой возможности спастись от меня. Нет никакой возможности спастись от своих собственных желаний. Ты нуждаешься в этом, как нуждаюсь я. Вчера мы заключили с тобой договор и отныне связаны крепкими узами.

Северус знал, что Ремус прав. Он чувствовал, как его тело реагирует на прижимающуюся к нему плоть, и выгнулся, стремясь сделать контакт теснее, но он… не может уступить! Он не может позволить себе это сумасшествие. Идет война. Его ищет Темный Лорд. Он уже отмечен одним господином и не сможет вынести еще одно рабство, пусть даже оно будет взаимным… Он больше не может позволить себе слабостей. Теперь у него есть сын, которого он обязан защитить. И крестник. И он сам. Добавить еще и любовника в этот список он не может. У него не хватит сил. Он устал быть сильным…

– Да, – Ремус улыбнулся, когда почувствовал, что мужчина, стоящий рядом, устало обмяк. – Все правильно. Не нужно бороться с этим. Ты не должен быть все время сильным. Я – здесь, и всегда буду помогать тебе. Ты больше не один.

Северус застонал, когда горячие губы требовательно впились в него. Он знал, что это ложь. Он всегда один. Он должен бороться, или его вновь поглотит темная бездна, где царствует боль. Но то, что он сейчас чувствовал, было так прекрасно! На миг разум воспротивился и… сдался. Слишком устал он от всего этого; слишком устал…

Он ожидал боли, а получил тепло и удовольствие, и вскрикнул, когда Ремус опустил его на кровать и упал рядом.

* * *

Гарри очнулся от кошмара, но Драко уже склонился над ним, баюкая и шепча, что все в порядке.

Блондин дал другу успокоиться и только потом поинтересовался, что тому приснилось. Но, даже чувствуя уверенность и поддержку, Гарри не мог объяснить, что произошло, не мог облечь ужас и позор в слова. Драко пристально наблюдал за ним, чувствуя беспокойство, перерастающее в страх и стыд.

– Малыш, – прошептал он, – расскажи мне. Все будет хорошо, я обещаю. Это Дурсли?

– Возможно, – наконец прошептал Гарри, его наполненные тревогой глаза взглянули на Драко. – Рей… Это был… Может быть, это случилось из-за них…

– Что случилось? – мягко спросил Драко, осторожно обнимая Гарри и утыкаясь подбородком ему в макушку. Гарри долгую минуту лежал напряженно, потом расслабился, и Драко почувствовал, как любовь, и благодарность, и облегчение сменяют страх в душе мальчика. Он ухмыльнулся в черные, словно вороново крыло, волосы и стал ждать.

А Гарри зажмурился и постарался убедить себя, что он в безопасности. Что ничто плохое не затронет его. Это оказалось на удивление легко.

Когда он был готов, то, не открывая глаз, начал говорить.

– Я находился здесь и ждал папу, который должен был покормить меня. Тебя… не было рядом, но, тем не менее, я знал, что ты где-то есть, только как-то, как во сне, не так, как сейчас… ну, понимаешь… я имею в виду, где еще ты мог быть?! – Улыбка Драко превратилась в усмешку, но он промолчал. – Ладно, я улыбнулся, когда вошел папа. Я был счастлив и доволен, но тут заметил, что он не отвечает на мою улыбку. Он просто смотрел на меня… Сначала равнодушно, потом сердито, а затем взгляд наполнился ненавистью. Я… я… пробовал спросить, что… почему… но он не… Он только подошел и начал… кричать… что я… н-н-никчемный, и о-о-опасный, и т-тупой…

Драко закрыл глаза, когда Гарри начал плакать. И почувствовал глубокое отчаяние, как будто оно было его собственным. Это заставило слезы сжигать ему глаза, но Драко знал: за болью придет надежда. Гарри все еще считал, что он – ничего не стоящий, одержимый и нежеланный ребенок.

Это чудовище, Дурсль, не отпускал его. И Драко поклялся, что когда-нибудь отомстит. Отомстит за всю боль, за незаживающие душевные раны, за все слезы…

– Рей… – Гарри задыхался, слезы не давали ему говорить. – Господи, Рей! Он… он … он бил меня… я просил его остановиться… а он…

– Гарри! – Драко прижал друга к груди, укачивая. – Нет! Нет, малыш, этого не было! Северус, папа, он любит тебя, любит нас. Он никогда не причинит тебе боль, как… этот. Мы можем его разозлить… Мы – его дети, и это то, что обычно делают дети, но он НИКОГДА, никогда не ударит тебя.

– Я знаю, – Гарри всхлипнул, сжигаемый стыдом. – Мне так жаль…

И тогда Драко понял, что Гарри стыдится именно того, что мог так подумать о Северусе, сравнить его и Вернона Дурсля. Зная, что этим глубоко оскорбляет отца.

– Малыш, это не твоя вина. Это естественно, что ты подсознательно боишься, что Северус может обидеть тебя… Он сейчас твой папа, а единственный, кто раньше заменял тебе отца, был тот отвратительный человек. Поэтому, само собой разумеется, что ты связываешь их.

Гарри кивнул, все еще чувствуя себя несчастным.

– Подвинься, – Драко соскользнул с кровати и потянул Гарри за собой. – Я докажу тебе это.

– Как? Подожди! Нет! – Гарри запаниковал и уперся.

– Успокойся, малыш, – с любовью, мягко произнес Драко. Гарри смотрел в его глаза с доверчивым отчаянием. – Пожалуйста. Пойдем к папе. Клянусь, он не будет возражать. Я всегда так делал, когда жил с мамой. Это заставит тебя почувствовать себя лучше. Доверься мне, малыш.

Гарри дрожал, но он действительно доверял Драко. Он доверял ему больше, чем кому-либо еще в этом мире. Он выбрался из кровати, позволил блондину взять себя за руку и вывести из комнаты. Чтобы не думать о том, что им скажет разбуженный Северус – а ему почему-то казалось, что особенно рад отец не будет – он уставился на свободно падающие на плечи, светлые волосы Малфоя. Не связанные лентой, они переливались подобно освещенному солнцем водопаду, закрывая спину мальчика. Гарри дотянулся и нежно погрузил пальцы в их шелковистую теплоту. Драко чуть повернул голову и улыбнулся уголками губ, и Гарри вернул улыбку, продолжая играть с длинными светлыми локонами. Это его успокаивало.

– Папа? – позвал Драко, открывая дверь спальни. В комнате стояла непроглядная темнота. Гарри снова начал дрожать.

– Драко? – голос Северуса был глубок и непривычно груб со сна. – В чем дело?

– Гарри приснился дурной сон. Можем мы сегодня поспать с тобой? – Драко, продолжая тянуть друга за собой, сделал несколько осторожных шагов. С губ Гарри сорвался приглушенный испуганный возглас, но Драко только потянул его быстрее. Они достигли кровати раньше, чем Драко кончил говорить и, не дожидаясь ответа, сопящий лорд Малфой полез на кровать, где наткнулся на теплое тело быстрее, чем ожидал. Голос Северуса он слышал с другой стороны… Драко застыл.

– Драко? Гарри? – из темноты раздался голос Ремуса, и Драко начал ухмыляться.

– Двигайся, малыш. Все в порядке. Это только Муни и папа. – Блондин развернулся и помог другу забраться на кровать.

– Гарри? – Северус услышал тихий плач. – В чем дело?

– Он просто боится, – вмешался Драко, когда второй мальчик не ответил.

– Лезьте сюда, – приказал Северус и сел на кровати. Через несколько мгновений оба мальчугана были пойманы в теплую ловушку между двумя мужчинами и накрыты одеялом. Северус успел наколдовать на себе и Ремусе пижамы, до того, как дети забрались под одеяло, но все равно буквально чувствовал, как Ремус и Драко ухмыляются в темноте. Его раздражало, что невыносимый мальчишка догадался об его отношениях с оборотнем, но это могло подождать – он чувствовал, как маленькое тело Гарри дрожит рядом с ним.

– Гарри? Хочешь рассказать мне об этом? – мягко спросил он. – Завтра будет сложнее рассказывать.

– Т-ты е-ему рас-сскажи, Р-рей, – попросил Гарри.

Ремус осторожно обнял Драко, все еще сжимающего руку друга, и мягко погладил по плечу. Это придало Драко сил преодолеть испытываемый Гарри страх, который заполнял его грудь ледяными черепками.

Он говорил медленно, тщательно подбирая слова.

– Ему приснилось, что папа рассердился на него и называл его, как его обзывали эти ублюдки Дурсли. Потом… тогда папа…

– Я ударил тебя? – спросил Северус, щадя Драко и пытаясь заставить Гарри говорить самого.

– Д-д-а. П-прости-и меня-я! – закричал Гарри. – Я знаю, что ты так не с-сделал бы! Я б-больше не-е бу-уду!

– Знаешь? – спокойно произнес Северус. Его руки надежным кольцом обвились вокруг мальчика, одна легко прошлась по спутанным волосам. – Ты знаешь, что я никогда не сделал бы этого? Ты должен быть уверен в этом, Гарри.

– Я… я…

– Я бы никогда не ударил тебя, Гарри. Никогда. Я могу рассердиться и ходить какое-то время недовольный и злой, и ты обидишься на меня за это, но наши отношения мы выясним путем слов. Я не ударю тебя ни рукой, ни с помощью магии. Это ясно?

– Д-д-да, сэр, – сквозь слезы пробормотал Гарри, страх почти отпустил.

– Хорошо, – Северус вздохнул. – Я кое-что хочу тебе сказать. У меня плохой характер, но неплохое самообладание. Я не буду обзываться, как вы это называете, но, скорее всего, начну орать и подвергать сомнению твою способность логически мыслить. Я не собираюсь тебе лгать.

Ремус фыркнул.

– А жаль, – бросил он, и тут же послышался звук шелестящей ткани, когда оборотень спрятал голову под подушку, пытаясь приглушить хихиканье. К сожалению, Драко выдал его с потрохами, громко расхохотавшись и не потрудившись скрыть это. Северус нахмурился в темноте, обещая сам себе, что непременно накажет Люпина за это, а еще… за боль в заднице. Но мысли о мести были отложены, когда Гарри чуть слышно хихикнул.

– И что, позвольте спросить, показалось вам таким забавным, молодой человек? – грозно потребовал зельевар, улыбаясь в темноте.

– Ты, – Драко зафыркал. – И новость, что ты собираешься на нас орать и называть слабоумными идиотами. Именно это, отец.

– Ты уж точно, – Северус опять улыбнулся.

– Оте-ец… – Драко заскулил, изображая обиду.

Гарри рассмеялся.

– Не волнуйся. Мы все – глупцы, по сравнению с папой.

– По крайней мере, это именно то, что мы позволяем ему думать, – шепотом произнес Ремус, выбираясь из-под одеяла. – Это тешит его эго.

– Ах, ты! – прорычал Северус и напал на Гарри, безжалостно щекоча.

Гарри, сквозь смех, пропищал, что это вовсе не он сказал, а Драко рванулся, пытаясь отодвинуть отца, чтобы спасти Гарри, но тут его самого начал щекотать Ремус. Мальчики дружно визжали и барахтались, и прошло немало времени, прежде чем все успокоились и затихли.

А Северус, ошеломленный и испуганный, долго лежал без сна, слушая дыхание детей и любовника, спящих рядом с ним, и задавался вопросом, как это случилось, как произошло?.. Когда его жизнь так изменилась? Как стала настолько… замечательной?

Он закрыл глаза, пытаясь уснуть, и был почти готов забыть, что за все это придется платить…

* * *

Ремус проснулся первым и удивленно приподнял голову.

С одной стороны на груди отца мирно спал Гарри, и Северус, лежащий на спине, одной рукой надежно придерживал его. С другой стороны, между Снейпом и Ремусом, спал Драко, забросив руку на плечо зельевара, а светловолосая голова покоилась на его локте. Ремус, лежа за Драко, прижимал мальчика к своей груди, а подушку ему заменяли шелковистые, мягкие, теплые волосы блондина.

Внезапно он с неистовой, мучительной страстностью пожелал, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Чтобы оно длилось вечно.

Словно в ответ на это желание, глаза Северуса открылись. Темные и бездонные, словно омуты, глаза смотрели с пониманием, скользя от лиц спящих детей обратно к лицу оборотня. Ремус увидел в них то же самое удивление и болезненную радость, которую испытывал сам.

– Наши, – прошептал Ремус, глаза влажно блеснули. Глаза Северуса вспыхнули в ответ: жажда, брызжущая через край радость, упрямство.

– Мои, – согласился он.

– Означает ли это, что вы собираетесь устроить церемонию соединения? – сонно спросил Драко, не открывая глаз. Двое мужчин растерянно мигнули; Ремус густо покраснел, Северус отвернулся.

– Ч-что ты имеешь в виду? – Ремус попытался отрицать вину.

– Гриффиндорец… – насмешливо хмыкнул Северус. Оборотень сверкнул глазами, как будто говоря: «А то я не вижу, что у тебя получается ненамного лучше!»

– Да все в порядке, – произнес Драко, являя наконец миру свои серебряные глаза. – Гарри и я любим вас обоих, и было бы здорово, если бы вы были вместе.

– Ты имеешь в виду «женаты»? – спросил Гарри; зеленые глаза, все еще затуманенные сном, по очереди скользнули по лицам присутствующих. – Где мои очки?

– Наверное, остались в нашей комнате, – Драко зевнул и прижался к Гарри, утыкаясь носом в волосы брюнета. – И они не могут пожениться. Брак – союз мужчины и женщины. Соединение – похожая церемония, но между людьми одного пола.

– И в чем разница? – в удивлении нахмурился Гарри.

– Ну, в том, что однополые пары не могут иметь детей, – ответил Драко. – Если только усыновят. Брак – официальный союз, договор, признаваемый обществом и обладающий определенными преимуществами. Соединение – неофициальный союз, затрагивающий только двух людей. Семья, близкие и друзья могут знать о церемонии и взаимных обязательствах, но этот союз официально не признается государством.

– Это не имеет смысла, – Гарри нахмурился. – Что, если кто-то из волшебников заключает договор с другим мужчиной, а потом усыновляет ребенка. Значит, тот не становится наследником?

– Нет, – Драко тряхнул головой. – Люциус был главой семьи, но если бы он умер, заключив подобный союз, звание лорда перешло бы к одному из сыновей его родных братьев. Фамильные титулы передаются только на основе крови. Всегда.

– О… – Гарри закусил губу. – А это не приводит к тому, что усыновленный ребенок чувствует себя… неуютно?

– Ну, не знаю, – Драко пожал плечами. – Они с самого начала знают, что их ждет. Их, наверное, готовят к тому, что им придется поддерживать наследника крови, возможно, даже вступить с ним в брак.

– Достаточно! Для этого слишком рано, – простонал Ремус и швырнул подушку в молодого лорда. Северус и Гарри засмеялись, с радостью присоединяясь к схватке подушками.

* * *

После того, как все оделись и поели, Северус ушел на уроки. Драко, Гарри и Ремус позанимались, пообедали и отправились к комнате Желаний, чтобы полетать до ужина.

Рон и Гермиона были уже там, так же как Винс и Панси.

Подбежав к друзьям, Гарри обнял сразу обоих. Драко, глядя на них, нахмурился, но даже не сделал попытки вмешаться. Слишком сильно он любил Гарри, чтобы преднамеренно омрачать его счастье.

– Мне жаль, что я ничего не помнил, – искренне признался темноволосый мальчик. – Ничего себе! Вы такие большие!

Все рассмеялись.

– Я рад, что ты вспомнил, дружище, – Рон взъерошил ему волосы. – И, кстати, именно ты стал маленьким.

– О, Гарри, – Гермиона опустилась на колени и крепко его обняла. – Мы так волновались.

– А вы две парочки? – невинно поинтересовался Гарри, все еще радующийся, что Муни и папа вместе. – Винс? Панси? Вы пара?

– Что?! Нет! – слизеринка задохнулась от ужаса. – Мы – просто друзья.

– О, – Гарри надулся. Драко почувствовал, как радость Гарри тает, и ему на смену приходит опасение. – Значит… тогда ты любишь Драко?

– Конечно, люблю, – Панси коварно улыбнулась и проворковала, обращаясь к юному Малфою: – Ты такой красавчик!

– Прекрати, Панси! – Драко отодвинул ее ладони подальше от своих щек. Потом раздраженно откинул перевязанные лентой волосы назад, за спину, и скрестил руки на груди, старательно скрывая тот факт, что в груди разливается теплое сладкое чувство. Значит, Гарри ревнует? Он хотел победно усмехнуться, но, бросив быстрый взгляд на малыша, подавил порыв. – Скажи ему правду.

– С Драко мы тоже только друзья, – признала Панси. – Мы пробовали это изменить, но пришли к выводу, что все, что мы можем друг другу предложить – это дружба.

Драко широко улыбнулся, ощущая волну жгучей ревности, исходящую от Гарри. Блондин хитро улыбнулся, и Гарри, покраснев, смущенно отвел взгляд.

– Ладно, а что относительно вас? – Гарри поспешил сменить объект общего пристального внимания. Он не был уверен, что чувствует сейчас, но взгляд, которым Драко одарил его, был слишком… тревожащим. В животе что-то сладко заныло, щеки вспыхнули.

– Э-э… мы… – Рон беспомощно оглянулся на Гермиону. Она смотрела на него с той же растерянностью.

– Что? – Гарри нахмурился.

– Мы встречались, но … – Гермиона вздохнула. – Но сейчас столько всего навалилось…

– Из-за меня, да? – тускло спросил Гарри. Драко шагнул к нему и, обняв за талию, притянул ближе. Гарри с облегчением прислонился к нему.

– Нет! – Гермиона затрясла головой.

– Это правда, Гарри. Это не имеет никакого отношения к тебе. Мы, как оказалось, совсем не знаем друг друга, хотя и думали, что знаем, так мне кажется, – добавил Рон.

– О, – Гарри, запутавшись, тряхнул головой.

– Давайте полетаем, – Драко решил, что объяснений достаточно.

Они так и сделали.

Гарри все еще нуждался в отдыхе, но сразу проснулся, когда Ремус попытался поднять его, чтобы отнести назад в подземелья, и самостоятельно пошел рядом с Драко.

Они съели ужин и позанимались Окклюменцией, как делали всегда, затем отправились к Дамблдору.

Мальчики как раз укладывались в кровать, когда Северус напомнил им о предстоящем празднике. У обоих этот факт совершенно вылетел из головы.

– Мисс Уизли и мистер Лонгботтом остались после занятий, чтобы спросить, что мы планируем устроить на Хэллоуин, в этот четверг.

– Хэллоуин? – сонно переспросил Гарри.

– Мы собираемся устроить вечеринку? – взволнованно подскочил Драко.

– Я думал об этом, – признался Северус. – Вы могли бы встретиться с вашими лучшими друзьями в комнате Желаний. На пару часиков. Ну, и конечно, организовать небольшую пирушку.

– Спасибо, папа! – в унисон закричали мальчики, бросаясь к нему и крепко обнимая.

– Пожалуйста, – Северус погладил две уткнувшиеся в него макушки, изо всех сил стараясь оставаться серьезным. – И, надеюсь, я не пожалею об этом. Вы будете усердно заниматься. И хорошо вести себя.

– Да, отец, – Драко улыбнулся, и Гарри согласно кивнул.

– Доброй ночи, мальчики. Отдохните как следует.

– Доброй ночи! – пропели они хором и захихикали.

* * *

– Что ты делаешь, Рей? – спросил Гарри. Они только что закончили завтракать и собирались, как обычно, пойти в детскую, чтобы позаниматься, но вместо этого Драко потащил его к гостиной.

– Хочу поговорить с матерью, – ответил тот. – Нам понадобятся костюмы завтра ночью.

– О, – Гарри прикусил губу, вспомнив, как когда-то напал на нее.

– Не волнуйся. Она сама виновата, – уверил его Драко. – Она больше не посмеет забрать меня. А если решится на это, то я никогда больше не буду с ней встречаться.

– Но… она – твоя мать, – запротестовал Гарри. Он не мог себе представить, как можно игнорировать… маму.

– Да, – согласился Драко. – Но есть более важные вещи, чем это. И потом. Она всегда будет моей матерью. А слишком большое доверие может быть опасным, – Драко отпустил его руку и подошел к камину. Гарри неловко топтался сзади.

В дверном проеме появился Ремус. Он не хотел вмешиваться, но предпочитал находиться неподалеку, на тот случай, если детям понадобится помощь. Северус никогда не простит ему, если что-нибудь произойдет с мальчиками. Он и так рискует, позволяя Драко делать это, не спросив сначала разрешения.

– Нарцисса Малфой. Мама, – крикнул Драко, склонившись к зеленому пламени. Он не знал, где сейчас находится мать, но когда-то она убедила его, что он всегда сможет вот так связаться с нею. В пламени появился домовой эльф и попросил немного подождать. Не прошло и минуты, как в камине возникло лицо Нарциссы.

– Здравствуй, Драко. Я могу чем-то помочь?

– Мама, – Драко склонил голову. – У нас завра намечается праздник по случаю Хэллоуина. Ты приглашена.

– Я с радостью приеду. Спасибо, – женщина нежно улыбнулась, пытаясь скрыть слезы, как и ее сын. – Привезти что-нибудь для тебя?

– Вообще- то, да, – Драко улыбнулся. – Нам нужны костюмы. Один для Гарри, один для меня, а еще для Винса, Грэга, Панси, двух младших Уизли, Грейнджер и Лонгботтома.

– Я позабочусь об этом, – пообещала миссис Малфой.

– Спасибо.

– Пожалуйста, Драко. Во сколько мне приехать?

– Вечеринка начнется в семь, поэтому… в четыре тридцать?

– Я буду.

– До встречи, – Драко прервал связь, затем повернулся и хмуро посмотрел на Рема. – Надо было заказать костюмы и для вас с папой.

– Мы что-нибудь придумаем, – Ремус рассмеялся. – А теперь, давайте заниматься, пока вы не втравили меня в неприятности.

* * *

Нарцисса прибыла вовремя и привезла все, что обещала. Драко через эльфа отослал костюмы гостям, а затем позволил матери помочь ему и Гарри одеться. Нарцисса наслаждалась каждой минутой. Все это время она ужасно тосковала без сына.

Правда, сначала чувствовалось напряжение между нею и Гарри, но постепенно оба успокоились.

К тому моменту, когда часы пробили пять тридцать, оба мальчика были готовы.

Гарри превратился в пирата. Один глаз у него был закрыт черной повязкой, волосы покрывал цветной платок, украшенный бусинками; белая широкая рубашка, с глубоким треугольным вырезом, кожаные штаны и ботинки, блестящая сабля и множество браслетов преобразили его. Магическое заклинание наградило его временным акцентом. Он был восхитителен.

Драко стал архангелом. Крылья бело-золотого цвета, тога, золотистая искрящаяся кожа, золотой обруч, волосы свободно и мягко падающие на плечи и словно овеваемые ветром, подведенные золотым карандашом глаза и золотая помада на губах; золотые браслеты на запястьях, сандалии и копье. Он был прекрасен.

Гарри в прямом смысле открыл рот, когда его увидел:

– Ты – самое красивое, что я когда-либо видел!

Драко рассмеялся.

– Ты и сам неплох… Нет, ты – восхитителен!

Гарри показал ему язык, и Драко снова рассмеялся. Потом сделал шаг вперед, и Гарри покорно дал себя обнять.

– Ты не боишься смазать косметику, дружок?

– Это магия, малыш, – Драко хихикнул и поцеловал его в щеку. – Видишь? Все в порядке.

– Заткнись, – пробормотал Гарри и рассмеялся, сам удивленный новыми образчиками своей речи.

– Шевелись, пойдем! – Драко отпустил друга и практически побежал к двери.

– Подожди нас, Драко, – раздался позади голос Нарциссы. Мальчики повернулись и застыли на месте.

Драко никогда не видел, чтобы мать наряжалась для Хэллоуина. Его первый отец никогда не одобрял подобных развлечений. Сам Драко перестал наряжаться в карнавальные костюмы на праздники, когда ему исполнилось девять.

Теперь он мог понять почему. Она выглядела… ангельски прекрасной.

На спине женщины слабым синим светом, который, к сожалению, напомнил Драко глаза Люциуса, переливались крылья бабочки. Белоснежное платье и корона из синих колокольчиков чудесно шли к золотым волосам.

Глаза засияли весельем при виде их реакции.

– Я – весенняя фея, – сообщила она детям.

– Прекрасна, как всегда, Нарцисса, – заметил Северус и вошел в комнату.

Мальчики не знали, смеяться или нет. С одной стороны, Северус выглядел очень странно. С другой, он выглядел чрезвычайно опасным.

– Ниндзя, Северус? – Нарцисса улыбнулась.

– Мне нравится, – хмыкнул Ремус, вступая в комнату.

Черный костюм ниндзя не оставлял много места воображению, но изумительно подчеркивал умение изящно и бесшумно двигаться.

– А ты кто? – Нарцисса рассмеялась, мальчики захихикали.

– Вампир, конечно, – Рем, одетый в сшитый на заказ кроваво-красный костюм с высоким воротником, похвастался съемными клыками. Волосы оборотня были зачесаны назад, губы подкрашены красной помадой, а глаза подведены черным. В руках он держал черную трость с рубином на набалдашнике. Янтарные глаза сияли.

– Итак, мы готовы? – произнес Северус, растягивая слова.

– Да! – закричали мальчики и помчались к двери. Взрослые, чуть медленнее, последовали за ними.

Они первыми появились возле комнаты Желаний, и, значит, первыми загадали, что хотели бы там увидеть.

Это было прекрасно. Комната, украшенная светящимися летучими мышами, черными котами, тыквами и паутиной, была погружена в полумрак. Играла музыка, столы ломились от сладостей, золотых кубков с напитками и восхитительных блюд.

Первыми из гостей прибыли Рон и Гермиона.

Рон был похож на рыцаря в серебряной броне. На груди блестел красный лев, и два тяжелых ручных меча отдыхали на бедрах. Гермиона стала его принцессой в розово-белом платье. Волосы были украшены цветами. Она выглядела очень красивой.

Грэг, Винс и Панси появились следом за ними. Панси преобразилась в императрицу, облаченную в пышное зеленое платье, юбки которого волнами ниспадали на пол. Волосы были подняты вверх и украшены изумрудами. Ее обычное высокомерие оказалось как нельзя кстати.

Винс, изображающий рок-певца, хвастался черной звездой вокруг одного глаза и красными губами. Кожаный костюм был вызывающ. В руках слизеринец держал красную электрическую гитару.

Грэг оделся друидом. У него даже появилась борода, правда, она получилась намного светлее темно-русых волос. В руках у него был посох, и у всех возникло ощущение, что он прекрасно знает, как им пользоваться.

Джинни, наряженная в блузку с весьма низким вырезом, и Невилл нарядились средневековыми крестьянами. Оба принесли подносы с пенящимися кружками. Выглядели они вместе просто замечательно, и Гарри поинтересовался, не встречаются ли они. Парочка покраснела и счастливо закивала.

Начался праздник, пары принялись танцевать. Гарри протанцевал несколько песен с Драко, а потом присоединился к Невиллу, Грэгу и Рону, пытающимся попасть стрелами в волшебных летучих мышей. Когда в зверьков попадала стрела, они превращались в шоколад, который не уступал по вкусу шоколадным лягушкам.

Северус предпочел сесть и понаблюдать за всеми, а Ремус сначала с удовольствием потанцевал с Нарциссой, потом на пару с Гермионой срывал золотые яблоки. Он победил, но девушка утверждала, что это несправедливо, так как у него есть клыки, облегчающие ему задачу.

Пробило десять, четыре часа комната была наполнена смехом и играми. Никто и не думал останавливаться, но внезапно громкий крик разрезал воздух. Все испуганно повернулись, чтобы увидеть Драко, ничком лежащего на танцевальной площадке. Глаза присутствующих тут же обратились к Гарри, бессильно сползающего по стене на пол. Маги замерли в ужасе, музыка стихла, когда мальчик начал дергаться и хныкать.

– Закрой сознание! – проревел Северус, бросаясь к сыну. – Закрой, Гарри. Я знаю, что ты сможешь это сделать. Закрой свое сознание. НЕМЕДЛЕННО! – Гарри выгнулся, и хныканье перешло в задыхающиеся рыдания.

Гриффиндорцы в оцепенении цеплялись друг за друга, беспомощно наблюдая, как страдает их друг. Слизеринцы не отводили глаз от Драко. Нарцисса стала на колени рядом с ним, качая в колыбели своих рук безвольное, безответное тело.

Ремус опустился возле Гарри, но не пытался притронуться к нему. Не сделал этого и Северус, застывший с другой стороны от мальчика.

– Да. Хорошо. Очень хорошо, Гарри. Я знаю, что ты можешь сделать это. Укрепи щиты.

– О чем вы говорите? – вмешался Рон. – Ничего не меняется! Это не прекращается!

Это была правда. Гарри сопротивлялся слабо; потом вновь выгнулся от боли, из горла вырвался жалобный хриплый стон.

– Это ничто, Уизли, – устало буркнул Северус, – по сравнению с другими нападениями. Он закрывается, но невозможно полностью блокировать связь с Сами-знаете-кем…

Снейп не преувеличивал. По сравнению с предыдущими жуткими припадками, сопровождавшимися криками, на этот раз было не так ужасно.

– Разве нельзя ничего сделать? – сквозь слезы спросила Гермиона.

– Вы можете вернуться в ваше общежитие и помолиться за него, – рявкнул Северус, возвращая все внимание сыну.

Ремус понял намек и встал. Мягко, с теплыми заверениями, которым и сам не верил, он вывел их из комнаты и пообещал, что скоро они смогут увидеться с Гарри.

Нарцисса разобралась со слизеринцами, просто поговорив с ними пару минут, после чего те встали и ушли.

– Отнесем их домой? – спокойно спросил Ремус Северуса.

– Я не уверен, что это будет мудрый шаг, – зельевар покачал головой. – Я… не думал… знал ведь, что Темный Лорд собирается в этот день устроить что-то… Мы должны были быть готовы… я сделал ошибку…

– Нет, Северус, – Ремус оборвал его, но благоразумно не прикасался к напряженному, как струна, человеку, стоящему на коленях. – У нас были причины надеяться, что этот Хэллоуин пройдет тихо. Вольдеморт был занят перемещением своей армии. Думаю, никто не ожидал, что он что-то предпримет перед основной атакой.

Северус резко и зло тряхнул головой.

– Нет. Я должен был знать.

– Даже если бы знал, ты не смог бы ничего изменить, – непреклонно возразил Ремус. – Ты подарил мальчикам замечательную ночь, одну из лучших, что у них были. Ты предпочел бы отнять у них праздник? Да? Держать целый день защиту? Это только измучило бы их.

Напряжение, сковавшее тело Снейпа, медленно ушло, и Ремус, пытаясь подбодрить, обнял его.

Нарцисса наблюдала за ними, и в ее глазах разгоралось понимание. Горькая усмешка искривила тонкие губы. «Очень вовремя, – подумала она, – Северус нашел кого-то, на кого сможет положиться, и кто сможет его поддержать». Потом все внимание женщины переключилось на ее единственного ребенка, и она, страшась и содрогаясь, задумалась, что сейчас видит ее сын…

Когда приступ не закончился и через час, мальчиков осторожно перенесли в комнаты Северуса и уложили на кровать. Ремус и Нарцисса остались с ними, а профессор отправился к директору. Он был уверен, что Альбус в курсе, что происходит. И оказался прав. Правда, старика в кабинете не было, и Снейпу пришлось аппарировать к штабу.

Там царил хаос.

Всюду были разбросаны карты и планы. Авроры и члены Ордена что-то громко, нервно обсуждали. Несколько человек оказались ранены. Сверху слышался горестный плач.

Снейп метался между группами, вслушиваясь в разговоры. Оказалось, что Пожиратели захватили членов семей, действовавших против них. Родственники Хмури, Тонкс, МакГонагалл и Уизли были убиты среди прочих. Их сначала долго мучили, потом убили, а затем бросили тела возле Стоунхенджа. Ни один светлый волшебник или ведьма не могли подойти ближе пятисот ярдов к оскверненному памятнику, и это расстояние увеличивалось с каждым добавленным телом. Никакое волшебство не проходило сквозь неконтролируемую магическую бурю, подпитываемую Пожирателями.

Нападения были спонтанными. Они не видели никакого способа определить, чья семья следующей подвергнется нападению, и поэтому было практически невозможно предотвратить удар. Все были в панике.

Северус усмехнулся, вступил в дискуссию и принялся помогать. Дамблдор благодарно улыбнулся ему, зная, что как стратег зельевар незаменим.

* * *

Последнее убийство произошло на рассвете, и после этого мальчики очнулись. Но попытки заставить их успокоиться и говорить конкретно ни к чему не привели. Северус влил в них зелье Сна-без-сновидений и снова уложил. Измученные дети прижались друг к другу; слезы все еще блестели на бледных щеках.

В результате нападений были убиты пятьдесят шесть человек, самой младшей стала девочка четырех лет, самой старшей – девяностосемилетняя ведьма. Четырнадцать жертв были моложе шестнадцати, пять – беременные женщины, семеро – наследники не слишком известных чистокровных семей, среди них Эдвард МакГонагалл (племянник профессора МакГонаголл) и Билл Уизли.

Из Св. Мунго похитили и убили родителей Невилла Лонгботтома.

Уроки отменили. В Хогвартсе объявили неделю траура.

Ремус вынужден был уехать: подошла ночь полнолуния, и ему было необходимо подготовиться. Он пообещал вернуться в понедельник утром, но Северус лишь безучастно посмотрел на него. Ремус быстро поцеловал его в губы и вышел за дверь.

Нарцисса осталась с зельеваром и мальчиками. Никто из них не двигался и не разговаривал.

Это было только начало. Худшее ждало впереди.