[Shera-x]

Глава 23. Заключительный акт. Гарри Поттер

Гарри не был уверен, что сможет уснуть этой ночью, но по какой-то причине провалился в сон, едва его голова коснулась подушки. Он не помнил, чтобы ему что-то снилось. Проснулся он так же резко, словно кто-то толкнул его в плечо. Надев очки и обведя взглядом спальню, он заметил, что остальные проснулись одновременно с ним.
- Это чары, - первым опомнился Невилл. – Мне о таких говорили. Авроры, должно быть, что-то заметили и теперь будят всех обитателей замка.
Как по команде, ребята вскочили со своих кроватей и начали быстро одеваться. Уже спустя десять минут они бежали по лестнице вниз. Навстречу им поднималась Гермиона.
- А ты где была? – удивился Рон, но тут же покраснел и добавил: - Нет! Не говори, я не хочу этого знать…
Гриффиндорка закатила глаза и покачала головой.
- Гарри, что происходит? – спросила она.
- Думаю, начинается…
Он не успел сказать ничего больше, потому что они уже достигли холла, в который с разных сторон стекались авроры в форменных мантиях. Гриффиндорцы прикинули, что тех было никак не меньше сотни.
Мэндел начал короткий инструктаж, который сводился к следующему: все авроры и ученики затаятся в холле. Едва ли на замок нападут все Пожиратели сразу. Кого-то отправят проверять действие чар. Тех, что ворвутся в замок раньше других, уничтожат прямо в холле.
- Если верить нашим источникам, - громогласно произнес Мэндел, презрительно выделив слово «источники», - среди нападающих будут инферналы. Скорее всего, их и пошлют вперед.
После этого основной части авроров было приказано встать живым щитом перед замком. Остальные вместе с членами Ордена Феникса должны были отсечь для нападавших путь к отступлению.
- Имейте в виду: после того, как все появятся на своих местах, - продолжал Мэндел, - аппарировать уже никто не сможет, - он посмотрел на МакГонагал. – Антиаппарационные чары будут восстановлены. После этого – и только после этого – могут вмешиваться студенты и преподаватели, - еще один короткий взгляд на МакГонагал, - не состоящие в Ордене.
После этого в холле началось движение, которое только со стороны казалось хаотичным. На самом деле каждый стремился занять заранее определенную позицию. Гарри проследил, чтобы каждый гриффиндорец принял Феликс Фелицис. Студентами других факультетов занимались их деканы. МакГонагал почему-то направилась к слизеринцам. Вероятнее всего потому, что их декан не мог сейчас быть с ними.
- Гарри, а ты? – спросил Симус, заметив, что Поттер не принял зелье.
- У меня есть свое, - признался тот. – И у меня будет своя битва, - он посмотрел на гриффиндорцев. – Чуть… повыше, - он сделал неопределенное движение головой, словно пытался кивком указать на Астрономическую башню. Студенты как-то разом притихли. Гарри в ужасе подумал, не посчитали ли они, что он трусит и пытается сбежать, но потом Дин произнес всего одно слово, которое развеяло все сомнения:
- Пророчество?
Гарри кивнул. Гермиона за его спиной ахнула. Рон схватил его за плечо и встряхнул.
- Да ты чего? Он же убьет тебя!
- Не надо, Рон, - Джинни скинула руку своего брата с плеча Гарри. – Он знает, что делает, - она посмотрела на Гарри и слабо улыбнулась ему. Конечно, гриффиндорец поделился своими планами на этот день со своей девушкой. К чести Джинни, она восприняла это без слез и истерик. Она просто его обняла тогда. Они не успели как следует поговорить накануне, но у них было время просто помолчать вдвоем.
- Да, - Поттер заставил себя оторвать взгляд от лица Джинни и посмотреть в глаза ее брату. – Так надо. Поверь мне, все будет хорошо. Мне нужно идти.
Он сделал шаг к лестнице, но остановился под недоуменным взглядом своих одноклассников.
- В чем дело? – не понял он.
- Мы думали…
- Может ты…
- Они ждут, что ты им что-нибудь скажешь, Гарри, - сообщил ему Невилл.
- Скажу что-нибудь?
- Ну да, - Лонгботтом, Финниган и Томас активно закивали. – Что-то вроде напутствия.
Гарри растерялся. Он не слишком-то умел говорить речи. Да и не готов был. И не хотел. Но они все смотрели на него, словно от его слов зависел исход битвы. Гарри почему-то именно в тот самый момент понял, что на самом деле произойдет всего через несколько минут.
Они не авроры. Не члены Ордена Феникса. Всего лишь дети. Им никто ничего не предсказывал, никто ни к чему не обязывал, но они все равно здесь. Они все равно пойдут против взрослых врагов, которые едва ли сделают скидку на их возраст. Это не урок ЗОТИ и не тренировка АД. Его друзья могут не вернуться.
Его глаза скользнули по лицам ребят. Семь лет они жили в одном доме. «Пока вы в Хогвартсе, ваш факультет – это ваша семья», - сказала МакГонагал, когда они впервые стояли у дверей Главного Зала. Они остались потому, что их семья и их дом были в опасности. Он был обязан сказать им хоть что-то.
- Покажем им, что такое разозленные гриффиндорцы, - хрипло выдавил Гарри.
- Да! – поддержал его Рон.
- Да! – чуть громче подтвердил Дин.
- Да!!! – подхватили все гриффиндорцы так громко, что на них обернулось несколько авроров и студенты других факультетов.
- Удачи тебе, Гарри, - сказал Невилл.
Поттер кивнул и поспешил к лестнице. Он поднялся всего на два пролета, когда неожиданно наткнулся на… Ремуса Люпина.
- Спешишь куда-то? – грустно поинтересовался оборотень.
- Я… да… мне надо… - у Гарри сбилось дыхание, и он не знал, как объяснить все Ремусу: вдруг тот его не пустит?
- Я понимаю, - все так же грустно сказал Люпин. – Только будь очень осторожен. Не так уж много у меня осталось, Гарри. Меньше всего я хотел бы потерять еще и тебя.
- Я сделаю, что смогу, Ремус.
- Я знаю, Гарри.
Неожиданно для мальчика его бывший учитель привлек его к себе и обнял. От этого неожиданного контакта все напряжение Гарри словно куда-то испарилось. Забота и любовь Ремуса были почти осязаемы. Юному гриффиндорцу показалось, что в него вливается сила и энергия, которые должны были пригодиться ему совсем скоро.
- Не ищи сложных путей, Гарри. Иногда сила – в простоте, - шепнул ему Люпин и отпустил. – Твои родители очень бы тобой гордились.
Поттеру хотелось что-то сказать на это, как-то поблагодарить Ремуса, но внезапный ком в горле не дал ему произнести и слова. Он только кивнул и поспешил дальше. Люпин печально смотрел ему вслед. Много лет назад всего за несколько часов он неожиданно лишился своих лучших друзей, людей, которыми он дорожил больше всего на свете: от руки Волдеморта погибли Джеймс и Лили, Сириус, как он тогда думал, убил Петтигрю и угодил в Азкабан. Ремус остался один. И вот теперь история могла повториться. Тонкс, Гарри, Сириус… Неужели эта война снова оставит его в одиночестве?
***
Гарри наконец взобрался на смотровую площадку Астрономической башни. Он торопливо выпил зелье и посмотрел вниз. Там уже начиналось сражение: толпа нежити штурмовала главные ворота. Каждый раз, когда очередная десятка инферналов пыталась пробиться через защитные чары, замок сотрясался, но ворота оставались закрытыми.
Не успел Гарри задуматься о том, сколько еще попыток будет предпринято, как защитные чары пали окончательно. Пальцы гриффиндорца крепче сжали палочку. Скоро ему предстояло встретиться со своим врагом лицом к лицу… И будет лучше, если Гарри в этот момент не будет стоять к нему спиной. Поэтому мальчик заставил себя оторваться от происходящего внизу и развернуться в другую сторону. Внутри себя он уже чувствовал действие Феликса: ощущение безграничных возможностей, уверенность, что ему все по плечу.
Пока площадка оставалась пустой, но это не продлилось долго. Спустя всего несколько секунд после того, как внизу послышались множественные хлопки аппарации, в центре площадки появился абсолютно дезориентированный и весьма разозленный Лорд Волдеморт собственной персоной.
Ему понадобилось не больше двух секунд, чтобы заметить Гарри, а мальчик почему-то не решился нападать со спины. Одна часть его твердила, что он еще пожалеет о том, что не использовал свое преимущество – очевидно, это была его слизеринская часть. Но его гриффиндорская половина просто не позволила ему напасть исподтишка.
В любом случае момент был упущен. Волдеморт уже смотрел на Гарри своими красными глазами, его длинные тонкие пальцы играли палочкой. Лорд стоял, выпрямившись, надменно вздернув подбородок, и был выше Гарри больше чем на голову. Пальцы Гарри сильнее сжали его палочку. Мальчик старался унять бешеное сердцебиение и дрожь в коленях. Он старался выглядеть таким же спокойным, как его противник, но сейчас ему было страшно, несмотря на действие зелья, и он ничего не мог с этим поделать.
- Так-так-так, - протянул Волдеморт. – Гарри Поттер, которого так усердно укрывал Дамблдор, сам явился ко мне, чтобы я мог убить его.
- Ты, кажется, хотел дуэли, Том, - голос гриффиндорца дрожал от напряжения. – Так мы ее устроим. Только на моих условиях, - он судорожно вобрал воздух. – Только ты и я, никаких Пожирателей, никаких спектаклей. И палочки будут у нас обоих. Надеюсь, ты не слишком боишься меня с палочкой, а? Том? – Гарри не был уверен, что это правильная стратегия: разозлить Волдеморта, но слова сами срывались с его губ, словно кто-то нашептывал ему их в ухо.
- А ты нахален, мальчишка, - зло прошипел самопровозглашенный Лорд. – Я заставлю тебя молить о пощаде. Я заставлю тебя понять, какую ошибку ты совершил, бросив мне вызов. Если после этого ты будешь хорошо себя вести, то я даже дам тебе посмотреть, что случается с предателями вроде Снейпа.
- Опять ты слишком много говоришь, Том, - нервно хихикнул гриффиндорец. – Ждешь чего-то? Может, ты ждешь, что я снова сбегу, избавив тебя от необходимости драться со мной?
- Жду тебя, - саркастично отозвался Лорд. – Жду, когда же ты покажешь мне, на что способен. Будет слишком просто так сразу взять и убить тебя. Должен же я дать тебе шанс.
Гарри не успел обдумать свои действия. Словно какой-то условный рефлекс заставил его вскинуть палочку в сторону противника.
- Экспеллиармус! – крикнул он первое, что пришло в голову. Волдеморт ленивым движением отразил это заклятие. Что ж, по крайней мере, их палочки вели себя вполне нормально, а не как после четвертого курса.
- Примитивно, Поттер.
- Ступефай!
- Еще хуже, - хмыкнул Волдеморт. – Ты еще Таранталлегра в меня запусти.
Гарри на секунду остановился. Он не сможет победить Волдеморта, если будет выкрикивать свои проклятия, давая тому возможность отразить все, что бы Гарри в него не посылал. «Вы должны удивить его… Для этого вам нужно будет использовать окклюменцию…» Так, закрыть сознание, а беззвучные чары они проходили с прошлого года. И заклятие должно быть посерьезнее.
Гриффиндорец собрался с силами, пользуясь тем, что Волдеморт самодовольно ухмылялся, ожидая его следующей атаки. «Закрыть сознание… Сосредоточиться на том, какое проклятие я хочу сотворить… Я смогу, ведь я выпил зелье… Сектумсемпра!»
Луч полетел в Темного Лорда. Змеиная морда Волдеморта изобразила удивление, когда тот отразил проклятье.
- Это было уже лучше…
Гарри не стал слушать дальше. «Авада Кедавра!» - зеленый луч сорвался с конца его палочки. У него получилось сотворить беззвучное Авада Кедавра с первого раза! Триумф Гарри внезапно оборвался, когда Лорд Волдеморт… отбил его проклятие.
- Но это ведь невозможно, - прошептал Гарри. – Против Авада Кедавра нет щита…
- Против правильно наложенного Авада Кедавра нет щита, - поправил его темный маг. – Разве тебя не учили, что Непростительные не так-то просто сотворить? Для этого нужны определенные наклонности и умения… Что ж, я думаю, ты уже показал все, на что ты способен. Теперь моя очередь.
Следующие несколько минут показались Гарри часами. Из десяти проклятий, которыми его угощал Лорд, он знал едва ли половину, а отразить мог не больше трех. Остальные били по нему, причиняя невероятную боль. От одного было ощущение, что в твое тело втыкаются тысячи невидимых иголок, другое выкручивало суставы, третье, казалось, перемалывает кости, а потом восстанавливает, словно ты выпил целую бутылку Скелероста.
У мальчика темнело в глазах от боли. Теперь он почти не мог отражать заклятия. Он мог только до крови кусать губы, стараясь не доставить Волдеморту удовольствия своими криками. Но он знал, что сломается, когда дело дойдет до Круциатуса.
Очередное заклятие сшибло Гарри с ног, и он уже не мог подняться. Его одежда пропиталась кровью, которая сочилась из точечных ран от невидимых иголок, ободранные пальцы со сломанными ногтями все еще сжимали палочку, но мальчик уже знал, что проиграл. Он ничего не может противопоставить Лорду. Даже Зелье Удачи не смогло помочь ему. Он слишком рано бросил вызов своему врагу, он был не готов. А теперь уже ничего не переиграть. Теперь он погиб. Он подвел всех: своих родителей, Дамблдора, своих друзей, Орден Феникса… даже Снейпа… Нет в нем никакой силы, может, никогда не было, а может, он просто не научился ею пользоваться.
Волдеморт приблизился к нему. Он нависал над ним, тощий монстр с изуродованным лицом и расщепленной душой. Гарри приподнял голову, чтобы посмотреть в красные глаза чудовища. Тот усмехался.
- И вот он у моих ног! - патетично воскликнул Лорд. – Несостоявшийся Мессия, Спаситель всего магического сообщества… Избранный… Твоя мать была грязнокровкой, Поттер. Твой отец – ничтожеством. Кому только пришло в голову, что ты можешь обладать силой, превосходящей мою? Ты всего лишь глупец. Один из глупцов, считающих, что Дамблдор – великий волшебник. Взгляни на меня, Поттер! Вот оно, истинное величие! Посмотри туда, - длинный палец указал вниз, к подножию замка, где шло сражение. Гарри подполз к краю площадки и посмотрел через ограждение. Там, внизу, мелькали лучи проклятий, то и дело что-то взрывалось, ревело пламя. – Вот она, истина, Гарри. Прав тот, кто сильнее. Этому миру необходим террор, людей нужно держать в страхе, иначе они начинают предавать самих себя. Кто позволил волшебникам мешать свою кровь с магглами? Кто решил, что магглов вообще стоит считать за людей?
Тебя обманывали с самого начала, Гарри, - продолжал Волдеморт. – Тебя заставили поверить в то, что волшебный мир – это такое прекрасное место, где все твои мечты сбудутся. Тебя заставили поверить, что этот мир нужно спасать. Но знаешь в чем правда? Волшебный мир осквернен. Осквернен маггловской отравой. И его нужно спасать – да, но этим уже занимаюсь я! А ты всего лишь неудачник, возомнивший, что ты сильнее Лорда Волдеморта, - голос монстра звучал для Гарри странно: он одновременно шипел и кричал, преломляясь и отражаясь, словно эхо. – Но тебе не обязательно умирать, Гарри, - вдруг вкрадчиво произнес он. – Тебе не обязательно умирать за эту ложь, в которую тебя заставили поверить. Тебе не обязательно умирать за этот мир, который омерзителен. Сдавайся, Поттер. Преклони колени перед своим Лордом. Служи мне, Гарри. Вместе мы очистим мир от скверны. Мы сделаем его тем прекрасным местом, каким ты привык его считать. Вместе мы поставим мир на колени.
Гарри, обессиленный, весь в крови, приподнял голову, чтобы еще раз взглянуть туда, где сражались и умирали его одноклассники и профессора, члены Ордена Феникса и авроры. Несмотря на то, что он находился очень высоко над землей, а его глаза слезились от боли, он каким-то образом все равно видел то, что происходило внизу. Он видел распростертое на земле тело Тонкс, а рядом с ней Ремуса, который с обезумившим взглядом метал проклятья во все стороны. Чуть ближе к замку наблюдалась весьма странная картина: Драко Малфой и Невилл Лонгботтом отбивались от Пожирателей, стоя спина к спине. Немного правее Гарри увидел женщину с блестящими черными волосами – Долор, с кончика палочки которой только что сорвался зеленый луч Авада Кедавра. Мальчик видел, что луч этот летит в спину его подруге – Гермионе, но та была слишком занята, чтобы заметить его. Ему захотелось закричать, как-то предупредить ее, но тут взметнулись, словно крылья, полы до боли знакомой черной мантии, принимая смертоносный луч на себя. За секунду до этого Снейп успел выпустить ответное проклятие в Долор. Гарри показалось, что женщина кинула на вершину Астрономической башни прощальный взгляд, прежде чем Убийственное проклятие поразило и ее. Она даже не попыталась увернуться, хотя Гарри знал, на что способна эта женщина. Супруги Снейп упали на землю с разницей всего в несколько секунд. Гриффиндорец успел подумать, что это весьма оригинальный способ расторгнуть брак. В следующую секунду он увидел, как Гермиона, расправившаяся со своим противником, обернулась. Он физически не мог видеть выражения ее лица или слышать ее голоса, но он был совершенно уверен, что видит ужас и отчаяние, мелькнувшие в ее глазах, слышит полный боли крик, с которым она кинулась к телу своего погибшего учителя… вернее, возлюбленного. Гарри не был уверен, что что-то будет в состоянии оторвать ее от тела Снейпа, не был уверен, что от следующего проклятия не погибнет и она тоже. Но рядом с Гермионой неожиданно встал Рон, создавая щит за щитом, посылая проклятия с таким же решительным выражением на лице, какое Гарри видел у Люпина.
Словно кадры замедленного кино Гарри видел лица тех, кто готов был погибнуть ради мира, который, по словам Волдеморта, был омерзителен. Многие падали на землю и уже не поднимались. Другие вставали, превозмогая боль от ранений, и снова шли в бой, хотя с каждой минутой преимущество сторонников Темного Лорда становилось все очевиднее. Пожиратели спокойно использовали Непростительные и Темные заклинания, оборотни не чувствовали ни страха, ни боли, великанам мог хоть что-то противопоставить только Грохх, которого привел Хагрид, и ни один патронус не мог отогнать дементоров на достаточное расстояние. Гарри видел все это так близко, словно был там вместе со всеми. Он чувствовал тех, кто шел в бой, несмотря ни на что, чувствовал как самого себя, и это заставило боль отступить. Он начал понимать, какая сила заставляла людей внизу идти на смерть.
Внезапно его мозг пронзили воспоминания. Улыбающиеся лица родителей… Ободряющая улыбка Хагрида, когда тот пришел поздравить его с одиннадцатым днем рождения… Рон и Гермиона в Хогвартс-экспрессе… Сладкое королевство в Хогсмиде… Каникулы, проведенные в доме семейства Уизли… Румянец Гермионы, когда она защищала Снейпа перед Орденом… Ее страстный поцелуй с зельеваром, которому Гарри был свидетелем… Слизеринский декан, только что отдавший свою жизнь за Гриффиндорскую отличницу… Парень, защищающий девушку, которая оставила его.
Джинни… Летящие по ветру рыжие волосы… Ее сладкий запах… улыбка… звонкий смех. Ее нежные руки, мягкие губы…
«Ты обладаешь могуществом, которого у самого Волдеморта никогда не было. Ты способен любить…»*
Вот оно… Гарри готов был расплакаться, когда наконец понял, что ему пытался втолковать директор чуть ли не с первого курса. Сейчас это казалось так просто, а тогда он просто не мог поверить.
Любовь. Альфа и омега всего. Первопричина всего сущего и единственное, ради чего стоило жить. Ответ на все вопросы. Сила, снова и снова спасающая мир от развала. Сколько человечеству, которое разрушает все вокруг себя, предсказывали гибель, а оно до сих пор живо! Почему? Так просто… Всего лишь из-за любви.
Ради нее был создан этот мир. Из нее он и был создан. Ради нее и через нее мы приходим в него. Именно поэтому его родители отдали жизни за своего сына. В этом сама суть волшебства. Она объединяет людей, и именно она делают семью семьей, ведь кровь не так уж много значит. Любовь дает новую жизнь и ради нее стоит умереть.
Это ведь так просто! Это лежит на поверхности!
«Иногда сила – в простоте…»
Волдеморт сказал, что мир осквернен… Наверное, в этом он прав: такие, как он, умудряются осквернить все, к чему прикасаются. И пусть в этом мире слишком много смерти, боли и горя, не в этом суть. Пока люди умеют дарить друг другу тепло, пока рождаются дети, пока люди готовы жертвовать собой ради других, этот мир будет стоить того, чтобы жить в нем, чтобы за него бороться и чтобы за него умереть. Это понимают те, кто сражается сейчас внизу. Они черпают силы для этой битвы не в ненависти к врагу и не в своей злости. Они защищают то, что они любят.
Мальчик-который-выжил-и-все-наконец-понял собрал последние силы, встал на ноги и спокойно посмотрел в лицо своему врагу. Не он его выбрал. Он был слишком слаб для него. Он не мог сотворить достаточно сильного проклятия, которое бы уничтожило монстра.
«Ваш единственный шанс – удивить его…»
Со злом нельзя бороться его методами. Тиран не может быть повержен тем же проклятием, что и любящие родители Гарри.
«Без своих хоркруксов он превратиться в простого смертного с изуродованной, ссохшейся душой…»*
Гарри вспомнил порывистое объятие Ремуса, вспомнил тепло и силу, которую получил через него. Сейчас он чувствовал нечто похожее. Он чувствовал, как его переполняет любовь и боль людей, сражающихся внизу, и его собственные эмоции… Казалось, он чувствует сейчас в себе любовь всего мира. Это чувство переполняло его душу, грозя разорвать его на части.
«Волдеморт до того спешил изуродовать свою душу, что ни разу не остановился, чтобы задуматься над тем, какой силой обладает душа незапятнанная и цельная…»*
- И что же ты хочешь сделать? – с любопытством спросил Темный Лорд. – Что еще ты можешь мне противопоставить? Ты даже нормальное Авада Кедавра сотворить не в состоянии…
- Зло не победить злом, Том, - тихо ответил Гарри, в то время как его грудь болезненно ныла, распираемая обуревавшими его чувствами.
«В тебе есть любовь и потому ты сильнее…»*
«Сила в простоте…»
«Это очень простое заклинание…»
Гарри поднял палочку, чтобы произнести одно из самых простых на свете заклинаний.
Заклинание Чистой любви.
***
Выброс силы был настолько велик, что яркая вспышка света, сопровождавшая его, достигла земли. Все, кто находился внизу, ослепли на несколько секунд, что заставило сражающихся остановиться. Казалось, остановились не только люди, остановилось само время.
Гермиона почувствовала, как воздух стал густым, что-то сдавливало грудь, а вокруг был только свет. Свет и сила. Она не смогла бы описать это словами, но она ощущала, как волны тепла проходят через ее тело. На секунду ей показалось, что она вернулась домой после долгого путешествия. Атмосферу покоя нарушало только щемящее чувство в груди, не дававшее вдохнуть.
Это длилось всего несколько секунд и оборвалось также внезапно, как и началось. Она снова была во дворе Хогвартса. Все так же сидела подле безжизненного тела человека, которого она любила. Рядом стоял Рон, готовый защищать ее и дальше, если потребуется.
Гермиона не видела, что вокруг нее сбитые с толку Пожиратели недоуменно оглядываются друг на друга. Они были первыми, кто понял, что Лорда Волдеморта больше нет в живых. Самые молодые из них бросили палочки на землю почти сразу, как свет пропал. Они не были готовы сражаться дальше. Они лишились своего лидера. Им больше не за что было драться. Некоторые члены Внутреннего круга еще пытались оказывать сопротивление, но теперь они оказались в меньшинстве. Дементоров нигде не было видно. Оборотни с удивлением обнаружили, что снова вернулись в свой человеческий облик и уже не могли что-либо противопоставить волшебникам. Оставшиеся в живых два великана были слишком напуганы произошедшим и до сих пор не пришли в себя.
Хогвартс победил. Они не просто отстояли свою школу. Они положили конец войне. Второй войне против Волдеморта. Еще не все это понимали. Пока люди просто испытали облегчение оттого, что битва закончилась, а они еще живы. Пока авроры обездвиживали тех, кто сдался, профессора искали студентов, которым была нужна помощь, а сами студенты обнимали друг друга, не разбирая факультетов. Кажется, кому-то хватило догадливости связаться с больницей Св. Мунго: со стороны школы к пострадавшим спешили целители, прибывшие через каминную сеть.
Гермиона не замечала ничего этого. Она видела только спокойное лицо зельевара, распахнутые глаза, безжизненно глядящие в небо, разметавшиеся по земле черные волосы. Девушка не плакала. Ее глаза блестели, но были абсолютно сухими. Она с тихим, глухим свистом вбирала в грудь воздух, как человек, страдающий астмой. Каждый вдох давался с огромным трудом. Ее руки безжизненно лежали на коленях.
Гермиона не шевелилась, не отрывала взгляда от Мастера Зелий. Ее глаза только перебегали с лица на его грудь, к рукам, скользили по складкам мантии к ботинкам и возвращались обратно той же дорогой. Девушка смутно осознавала, что рядом с ней стоит Рон. Ей даже казалось, что он что-то ей говорит, но она не могла разобрать слов. Она не могла пошевелиться. Все, что она могла, - это вглядываться в знакомые черты, пытаясь осознать страшную правду: его больше нет. Это всего лишь тело. Человека, которого она так любила, который для нее так много сделал, больше не было.
Ветер трепал ее непослушные волосы, солнце, словно издеваясь, играло бликами на пуговицах простой черной мантии. Никто не подходил к ней, никто не пытался с ней заговорить. Некоторые ученики только кидали на нее удивленные взгляды, а целители из Св. Мунго сочувственно кивали.
- Пожалуйста, - едва слышно прошептали ее губы. – Ну, пожалуйста… Ты же обещал мне… Ты обещал…
Она не знала о чем и кого просит. Она просто не могла смириться с тем, что произошло. Дышать становилось все труднее, боль в груди стала почти невыносимой. Она снова посмотрела в его мертвые глаза, вспоминая, как они заставляли ее то сжиматься от страха, то замирать от восторга. Она опустила взгляд чуть ниже, посмотрев на руку, в которой все еще лежала палочка. Ей вспомнилось, как он сжимал ее ладонь этими тонкими пальцами той ночью, когда она лечила его раны. Сама того не осознавая, она легонько коснулась его пальцев своими. Они были холодны и безжизненны, как и его глаза.
Еще один беглый взгляд на его лицо заставил девушку вздрогнуть: глаза были закрыты. Гермиона подалась вперед, словно хотела посмотреть поближе, и заметила, как едва заметно шевельнулась нижняя челюсть, а потом кадык на горле.
- Северус? – глаза девушки расширились от возбуждения и страха. Она боялась поверить в то, что он может быть жив, как еще секунду назад не могла поверить в то, что он мертв. – Северус?
Очень медленно его глаза открылись вновь. Живые глаза. Грудь высоко поднялась в глубоком вдохе. Он слегка повернул голову, удивленно уставившись на нее.
Северус ничего не понимал. Он совершенно точно помнил, что был мертв. Он помнил луч Авада Кедавра, сбивший его с ног и погрузивший весь окружающий мир в темноту. К его удивлению, это не было концом. Тьма не продлилась долго. Очень скоро он почувствовал легкость, какой еще никогда не испытывал. Он чувствовал спокойствие и умиротворение. Наконец он сделал все, что мог. Наконец у него не осталось счетов, по которым нужно было бы заплатить. Он был свободен. Он искупил свою вину.
Северус не мог видеть, что происходило вокруг. Он видел только бесконечную синеву неба и почти нестерпимо яркое солнце. Он чувствовал ветер. Он сам им был. У него не осталось ни сомнений, ни страхов. Впервые в жизни все было по-настоящему правильно. Ничего не давило на него сверху, и он мог сам подняться в эту бесконечную высь, что раскинулась над ним.
Цель была все ближе, когда неожиданный яркий свет заставил его ослепнуть. Первой его мыслью было: «Как я могу ослепнуть, если у меня нет глаз?» Второй: «У меня нет глаз, потому что я умер». Третьей: «Гермиона!»
Он не мог так просто уйти. Свет дал ему сил оторваться от небесной глубины и посмотреть назад, на землю. Он увидел ее сразу: маленькую сжавшуюся одинокую фигурку посреди дыма и людей. Она склонилась над его телом, застывшая, безмолвная. Одна.
- Пожалуйста… Ну, пожалуйста… Ты же обещал мне… Ты обещал… - услышал он так отчетливо, словно слова прошептали ему в ухо.
Свет захватил его полностью, он больше не видел неба, он стремительно приближался к земле. Тяжесть вновь навалилась на него. Тяжесть и боль, сомнение и страх – все то, что могло навсегда остаться в прошлом. Он возвращался. Потом снова стало темно.
Следующее, что он увидел, была Гермиона. Только теперь он смотрел на нее не сверху, а снизу. Она была испугана, но в глубине карих глаз уже загоралась искра счастья. Ради этой призрачной искры Северус Снейп расстался со свободой и покоем, которых так жаждал.
- Что произошло? – голос был чужим, но зельевар был уверен, что именно он задал вопрос. – Я ведь умер, - он с трудом сел, оглядываясь по сторонам. Кроме Гермионы, со смесью страха и удивления на него смотрел еще и Рональд Уизли. Выражение его лица не понравилось Снейпу, и он снова посмотрел на Гермиону.
Та, осознав, что совсем перестала дышать, сделала пару торопливых вдохов и выдохов. В ее глазах оставалось все меньше испуга и становилось все больше радости. Она еще боялась поверить, но уже больше не хотела ущипнуть себя: если это сон, то пусть ее лучше никто не будит.
- Это ведь была Авада Кедавра… О, Мерлин! – прикрыв глаза, внезапно простонал зельевар, заставив девушку вздрогнуть. Она уже хотела позвать кого-то на помощь, но тут он пытливо посмотрел на нее. – Скажи, что у меня нет шрама в виде молнии на лбу! – он руками отвел волосы в стороны. – Посмотри! Нет?
С широкой улыбкой и нервным смешком Гермиона повисла у профессора на шее. Теперь она плакала. Смеялась и плакала и была счастлива, как, наверное, еще никогда в жизни. Снейп, конечно, моментально забыл о возможном шраме и обнял ее в ответ, гладя по волосам и настойчиво требуя немедленно прекратить «разводить сырость». Это только усиливало и смех, и слезы.
- Еще пара таких выходок, - всхлипнув, пробормотала девушка, - и первой поседею я.
- Прости, - он снова погладил ее по волосам, а потом мягко отстранил. – Как ты? Цела? – цепким взглядом он осмотрел ее с головы до ног.
- Ерунда, пара синяков, - гриффиндорка слегка нахмурилась. – У тебя плечо в крови.
- По сравнению с тем, что было, это абсолютно неважно, - с иронией заметил Северус.
Пару минут спустя зельевар все же решил, что не хочет и дальше сидеть на холодной сырой земле, а Гермиона уже была в состоянии подняться на ноги. Выпрямившись во весь рост, Снейп увидел ее. Свою жену. Долор.
Оставив Гермиону, он сделал несколько шагов к телу ведьмы. Да, в отличие от него, она была мертва. Женщина лежала на спине, руки были опущены практически вдоль тела, волшебная палочка лежала рядом. Очевидно, она выпустила ее из рук, прежде чем проклятие поразило ее. Снейп опустился на колено рядом с телом жены, отвел пряди черных волос, упавшие на ее лицо, и заглянул в глаза.
Пустота. Такая же пустота, как в их последнюю встречу у Лорда. Тьма и холод, с небольшой примесью зеленого отсвета – смертоносного цвета Убийственного проклятия.
«Ты не испугаешь меня ни смертью, ни болью, Север. Я давно умерла, а мертвые не боятся боли…»
Она не боялась смерти, она хотела ее. Если раньше Северус сомневался в этом, то теперь он был уверен. Иначе она увернулась бы от проклятья, иначе не выпустила бы палочку из рук, словно сдаваясь.
Ее голова была чуть повернута в сторону, будто в последние мгновения она смотрела даже и не на своего противника, а куда-то в сторону. Снейп проследил за ее взглядом: глаза Долор были обращены к Астрономической башне. Северус слегка сощурился, вспоминая ее слова.
«Я хотела только мстить. Ты свидетель, я отомстила…»
Зельевар прикрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом облегченно выдохнул. Темный Лорд мертв, теперь в этом не было никакого сомнения. Как не было сомнения в том, что Долор знала об исходе битвы еще до ее начала: ведь она позволила Снейпу убить себя до того, как схватка на вершине Астрономической башни завершилась. Он едва слышно хмыкнул.
- Да, Долор, ты отомстила, - прошептал Северус, закрывая глаза мертвой ведьме. – Ты отомстила всем…
Хотя Гермиона осталась жива, Десперадо отомстила и ему тоже. Нет, он не жалел, что убил ее. Он еще помнил то чувство свободы и покоя, которое владело им, когда он сам был мертв, а он ничего так не желал бы своей бывшей жене, как наконец обрести покой. Но он всегда будет помнить, что это его равнодушие и эгоизм привели к тому, что единственным выходом для красивой, умной, невероятно талантливой ведьмы стала смерть. Она могла так много, а хотела так мало: всего лишь иметь семью. Опасные игры жестоких мужчин лишили ее этого.
Снейп снова посмотрел на верхушку Астрономической башни, где нашел свою смерть Тот, Кого Следовало Задушить Еще В Колыбели. В этот момент он внезапно вспомнил.
- Проклятье, - прошипел он сквозь зубы, - Поттер!
Гермиона не вмешивалась, пока Северус прощался с женой. После встреч с Долор Десперадо она едва ли могла испытывать к женщине жалость, но гриффиндорка понимала, что Снейпа многое связывало с ней. Поэтому она просто молча стояла и смотрела на зельевара, склонившегося над Долор. Но вот то, что он неожиданно вскочил на ноги и побежал к замку, ее удивило. Не осознавая, что делает, она побежала за ним.
Для человека, который всего несколько минут назад был мертв, Снейп бежал довольно быстро. Выдыхаясь из сил, Гермиона отставала от него все больше и больше. Однако они успели оба добраться до башни, прежде чем фигура профессора пропала из ее вида.
Северус сам не знал, что ожидает увидеть на месте последней дуэли Темного Лорда и Избранного. Он просто надеялся, что если мальчик еще жив, то он успеет помочь ему. Когда Снейп толкнул дверь, ведущую на смотровую площадку, он испытал смешанные чувства. С одной стороны, Северус с облегчением обнаружил, что Мальчик-который-выжил выжил снова, но в то же время он почувствовал неловкость, увидев рядом с юным Поттером Люпина и Тонкс. Те как раз помогали гриффиндорцу подняться на ноги. Поттер выглядел очень уставшим, его шатало от слабости, но при этом лицо его было абсолютно счастливым.
- Снейп? – удивился он, увидев Северуса. – Профессор, вы живы?
То, что этот вопрос был задан с широкой радостной улыбкой на почти белых губах, смутило зельевара еще сильнее. Мало того, что он примчался сюда, продемонстрировав тем самым озабоченность судьбой молодого волшебника, так еще этот самый волшебник не в меру счастлив видеть его живым.
- А вы думали, что избавились от меня, Поттер? – вяло огрызнулся Мастер Зелий, пытаясь скрыть неловкость за грубостью.
Тонкс и Люпин помогли Гарри приблизится к Снейпу. Северус насторожено смотрел на мальчика, когда тот встал прямо перед ним, слегка хмурясь. Профессору показалось, что в глазах парня промелькнуло легкое разочарование. Отчего бы это? Неужели оттого, что он назвал его Поттером, а не Гарри, как обещал?
- Я видел, как в вас попал луч Авада Кедавра.
Ах, вот в чем дело. Всего-то. Снейп только пожал плечами. Он еще сам не знал, как ему удалось преодолеть проклятие.
- Что ж, - Гарри снова улыбнулся, - похоже, теперь вы наша новая знаменитость, - тихо произнес он.
Снейп хмыкнул. Его рука против воли потянулась ко лбу мальчика и откинула челку в сторону.
- Ваш шрам все еще при вас, Поттер, - мягко сообщил зельевар. – И вы победили Темного Лорда. Мне никогда вас не затмить.
Он опустил руку и окинул мальчика изучающим взглядом.
- Ваша одежда в крови, но на вас, кажется, нет и царапины, - задумчиво произнес Северус.
- Думаю, Гарри нужно отвести к мадам Помфри, - предложила Тонкс.
- Только не больничное крыло, - простонал Поттер, пока его почти волоком тащили вниз по лестнице. Мальчик был совершенно истощен. – Мне оно надоело…
На полпути им встретилась запыхавшаяся Гермиона, которая, не совладав с чувствами, бросилась к Гарри на шею, чуть не повалив его на ступеньки. Снейп прочитал ей короткую отповедь, обратившись к ней «мисс Грейнджер». Они ведь снова были не одни, и суматоха из-за битвы начинала утихать. Все возвращалось на свои места.
На пути в больничное крыло их встретила МакГонагал. Ее волосы растрепались, глаза еще блестели после схватки, мантия местами была порвана, но никаких серьезных ранений, очевидно, декан Гриффиндора не получила. Она сообщила им, что Поппи нет в больничном крыле: его полностью оккупировали целители из Св. Мунго.
- Очень много раненых, которых пока нельзя никуда перемещать, - объяснила она. – А Поппи полностью занята директором, - улыбнувшись, добавила профессор.
- Он жив? – спросил Снейп и не смог скрыть своего волнения.
- О, да! – улыбка Минервы стала еще шире. – Он пришел в себя еще на рассвете. Он хочет видеть всех вас.
***
В спальне директора собралось немало народу: МакГонагал, Снейп, Люпин, Блэк, Тонкс, Гарри, Гермиона, Рон и, конечно, мадам Помфри. Дамблдор полусидел на постели и не выглядел здоровым. Он был почти также бледен и слаб, как и Гарри, но все же он потребовал от гриффиндорца подробного отчета о произошедшем на башне.
- Я не буду тебя спрашивать, как ты там оказался, хотя я просил тебя не искать встречи с Томом. Я даже не буду спрашивать, - он перевел взгляд на Снейпа, - как там оказался сам Том. Я хочу знать, как ты смог его победить.
Сидя в кресле, так как он совсем не мог стоять, Гарри стал сбивчиво рассказывать. Периодически он терял нить повествования, иногда прикрывал глаза и замолкал, уставая ворочать языком. Поппи тут же сунула ему в руки емкость с Восстанавливающим зельем, Гарри выпил, и рассказ пошел веселее.
- Он заставил меня посмотреть вниз, на то, что происходило у замка, - он вздохнул. – Я увидел Тонкс, и мне показалось, что она умерла. Потом я видел, как погиб Снейп…
- Профессор Снейп, - вмешалась МакГонагал.
- Оставь, Минерва, - раздраженно отмахнулся Северус. – Дай ему рассказать.
- Как погиб? – не понял Блэк. – Что он тогда здесь делает? Ты ошибся, Гарри. Его просто ранили, наверное, - при этом в голосе Сириуса был едва заметный оттенок сожаления.
- Это была Авада Кедавра, - настойчиво произнес Гарри. – Тут очень трудно ошибиться. Я видел, как эта женщина – Долор – послала проклятие в Гермиону. Я видел, как Снейп закрыл ее собой, и я видел…
Северус кашлянул и едко произнес:
- Мы поняли, Поттер, что я умер. Можете опустить подробности, - он пронзил мальчика взглядом.
- Да… кхм… правильно…
- Закрыл собой Гермиону? – Сириус уставился на Снейпа так, словно видел его впервые в жизни. – Ты спас Гермиону, Соп… Северус?
Брови Снейпа взметнулись вверх.
- А ты наконец выучил мое имя, Блэк? Не прошло и полвека…
- Сириус, Северус, - устало перебил их директор, - пусть Гарри продолжит, - он снова повернулся к Гарри. – Твои проклятия не могли причинить Тому вреда. Так чем же ты победил его?
В голосе Дамблдора слышался такой неподдельный интерес, что Гарри почти поверил в неосведомленность директора. А ведь раньше ему казалось, что старый волшебник знает абсолютно все.
- Это было очень странно, - признался Гарри, бросив взгляд на Снейпа. – Я знал, что мне необходимо удивить Волдеморта, но я не знал чем. А потом… Это как-то само пришло, - Гарри запнулся, не зная как описать все то, что с ним произошло. – Я подумал о нас всех… Подумал о том, что заставило нас вступить в схватку с монстром и его приспешниками. И тогда я вспомнил то, что вы мне говорили, директор… О любви, - мальчик покраснел. – Мы все сражались за то, что любили… за тех, кого любили. А он не мог любить… Волдеморт, я хочу сказать…
Гарри замолчал, и в комнате повисла тишина. Никто не осмеливался нарушить ее вопросами.
- Я знаю, что это прозвучит глупо, - тихо продолжил Гарри, все больше заливаясь краской, - но мне показалось, что я чувствую в себе эту любовь, свою и чужую… Она меня переполняла, она меня чуть не разорвала… И я подумал, что Волдеморт, с его покалеченной душой, не сможет вытерпеть такого, мне нужно было лишь поделиться этим чувством с ним.
Гермиона тихо охнула, посмотрев на Гарри широко раскрытыми глазами.
- Гарри, ты…
- Именно, - кивнул Поттер. – Я должен был удивить его, и я его удивил… Заклинанием Чистой любви, - почти шепотом произнес Гарри. – Сам не знаю, как вся эта задумка не показалась мне абсурдной… Это выглядело вполне логичным тогда, а сейчас…
- Все правильно, Гарри, - кивнул директор. – Ты все сделал правильно.
- Я не понимаю, - признался Сириус. – Это ведь не боевое заклинание. Как оно могло уничтожить самого сильного темного колдуна современности?
- Гарри всегда обладал необычной способностью любить людей, бескорыстно, несмотря на их недостатки…
- Хотите поговорим с вами об этом, - буркнул Снейп, хмуро глянув на спасителя магического мира. Тот только пожал плечами, дескать, не я один виноват в том, что было между нами.
- И тем не менее, - продолжал директор. – Он всегда умел не только любить, но и сопереживать. Не эмпат, конечно, но определенные способности у него всегда были.
- Вы хотите сказать, что Гарри выступил чем-то вроде проводника человеческой любви? – спросила Тонкс, посмотрев на Ремуса, который во время всего разговора обнимал ее так крепко, словно боялся, что она может исчезнуть.
- Да, - просто ответил директор. – Мало кто из людей может испытывать сильные положительные эмоции, глядя на любовь со стороны, а Гарри может. При этом он сам любит. Он способен полюбить даже того, кто был ему неприятен, - Альбус бросил еще один короткий взгляд на Снейпа. Тот только скептически хмыкнул. – Это величайший дар. Дар, которого всегда был лишен Том Реддл.
- Сила, о которой он не подозревал, - пробормотал Снейп.
- Именно, - согласился Дамблдор.
- Заклинание Чистой любви основывается на том, что человек, произносящий его, делится своими положительными эмоциями с другим, - медленно произнесла Гермиона.
- Он и поделился, - хмуро произнес Снейп. – Только эмоций было слишком много. Темный Лорд действительно просто не смог выдержать их. Кстати, что с ним случилось? Я что-то не видел тела…
- Не знаю, - признался Гарри. – Он вроде как развоплотился.
- Невероятно, - выдохнул Сириус. – Того, кого все боялись столько лет, победили заклинанием из учебника за первый класс.
В комнате снова повисло молчание. На этот раз его прервала Тонкс:
- Не мог бы кто-нибудь объяснить мне еще вот какую вещь: почему я и профессор Снейп живы?
- А ты что, тоже?.. – начал было Сириус, но так и не смог закончить фразу. Это было и не нужно. Тонкс утвердительно кивнула.
- Я помню, как одно из проклятий совсем меня вырубило, - ее взгляд затуманился, пока она вспоминала. – И я помню, что потом я поднималась куда-то ввысь. Это было так странно. У меня не было мыслей, я не осознавала себя как… себя, понимаете? Я была словно облаком: легким, воздушным, не знающим никаких проблем. Это было так… правильно.
- И что потом? – хрипло поинтересовался Снейп, узнавая в этом описании свои собственные ощущения.
- А потом была такая яркая вспышка, которая словно остановила меня. И я вспомнила, что смерть абсолютно не входит в мои планы, ведь Ремус… - она осеклась, слегка порозовев. – Я хочу сказать, - она посмотрела на оборотня, - я поняла, что не могу оставить его.
Люпин улыбнулся и поцеловал Тонкс в висок на глазах у всех, хотя раньше никогда себе этого не позволял.
- Другими словами, - подвел итог Дамблдор, - тебя вернула к жизни твоя любовь.
- Но почему только я и Снейп? – с вызовом спросила Тонкс.
- Правильнее будет спросить: при чем здесь вообще Снейп? – перебил Сириус. – Можно подумать, он кого-то любит.
Ответом ему было дружное возведение глаз к потолку, потому что из присутствовавших в комнате Блэк, пожалуй, оставался единственным, кто еще не понял, что к чему.
- Там, у стен Хогвартса, - продолжила Тонкс, словно ее и не перебивали, - осталась куча ребят из аврората. Я их знала: им тоже было кого любить. Почему они умерли и не воскресли?
- Чтобы ответить на этот вопрос, мне думается, нам нужно получить ответы на два других, - тихо сообщил директор. Он казался очень уставшим, но был намерен довести беседу до конца. – Во-первых, Северус, как все происходило для тебя?
- Примерно так же, как и у Тонкс, - зельевар решил не вдаваться в подробности.
- Хорошо, - директор кивнул. – Мой второй вопрос ко всем очевидцам: кто-нибудь еще видел эту вспышку?
Послышалось дружное «Да!», а Гарри уточнил:
- Эта вспышка возникла, когда я произнес заклинание.
- Другими словами, это был мощнейший выброс силы. И силы не какой-нибудь. Силы любви, которая вырвалась из души Гарри. Думаю, этим объясняется и его истощение, и исцеление полученных от Волдеморта ран, и воскрешение Тонкс и Северуса, - сообщил Дамблдор. – Гарри выпустил гораздо больше силы, чем было необходимо для уничтожения Волдеморта.
- Я все равно не поняла, - призналась Тонкс.
- Я тоже, - кивнул Сириус.
- Я тоже ничего не понял, - Гарри растеряно переводил взгляд с Дамблдора на Снейпа, который казался вполне удовлетворенным объяснением. Удовлетворенным, но не довольным.
- Полагаю, - подала голос Гермиона, - все дело в том, Тонкс, что Гарри просто не знал никого другого из погибших, чтобы удержать их в этом мире.
- Но он знал Мэндела! – возразила Тонкс. Снейп вскинул на нее вопросительный взгляд. – Я видела его тело. Он погиб.
- В таком случае, вывод может быть только один, - недовольно проворчал Снейп, хотя даже Сириусу стало понятно, что недовольство это напускное.
- Какой? – жадно спросил гриффиндорец, пытливо глядя на зельевара.
- Мы с тобой, Гарри, сильно недооценили степень твоего нежелания моей смерти, - мягко произнес Снейп, даже не запнувшись на имени Поттера, словно всю жизнь только так его и звал. Мальчик улыбнулся. – Только не думайте, что я теперь из-за этого присоединюсь к армии ваших поклонников, Поттер, - едко добавил Северус, даже не пытаясь скрыть легкую улыбку, скользнувшую по его губам.
- И не надо, Снейп, - в тон ему ответил Гарри. - Должно же в мире быть какое-то постоянство!
________________________________________________________
*Цитаты из канона, иногда не дословные.